Давно ждала… Кретин, мерзавец!
— Это «да»?
— Это «да».
Изольда приникла к его губам. Поймать поцелуй, обнять её за талию, справится ли он теперь с этим счастьем?
Голова пошла кругом, колено подогнулось, и Энтони вместе с невестой повалился на бок. От несильного удара об пол многострадальную голову укололо тысячей игл.
— Энтони! Тебе больно? Тебе нельзя было вставать, глупый! Давай, обопрись. — Изольда вилась над ним встревоженной голубкой.
К своему удивлению, Энтони услышал, как смеётся:
— Это мне расплата за твоё долгое ожидание! Спокойно, твой будущий муж всё ещё жив и даже может сам подняться. Не волнуйся, любимая, прекрасная Изольда, из лап смерти ты меня уже вытащила.
Он, тем не менее, позволил ей усадить его в кровать и укрыть одеялом. Слабость отступила, не дождётесь, в его жизни больше не будет нытья, примочек, тягостных часов на софе… Джон Далкетт был прав, семья дарит силы, пускай и зарождается в тюремных стенах.
— Кхм! Прошу прощения, к больному можно? Я думал, Аддерли ещё в бреду, а увидев, как резво он обрекает себя на вечные оковы, почти в этом удостоверился. Но он довольно твёрдо стоит на ногах… Шучу, Изольда, твой отчим счастлив, что ты наконец смогла склонить этого… почти здорового человека к браку. Твоя вдовья доля была не слишком радостной.
В проёме стоял с крысой на плече, ощерив жёлтые зубы в подобие улыбки, Изидор Роксбур.
Изольда ссутулилась на краешке постели, опустила голову, пряча краснеющие щеки. Аддерли готов был убить наглеца тут же, за каждое произнесенное им слово, но слабое тело сейчас играло против него.
— Вы не ошиблись, граф, — процедил Энтони, накрывая руку Изольды своей. Она теперь под его защитой, отчим не посмеет больше оскорблять её. — Я болен и никого не принимаю. Извольте встретиться со мной недели через две и прихватите секундантов.
— Ну-ну, будет вам, мы ненадолго. — Бывший генерал так отчаянно искал замену утраченной перевязи, что решил попытать счастья в службе Оссори, включая предпочтение их моды. Он пригладил на плече странный, шерстистый джеркин. Мышьи шкуры? Немыслимо! — Послушайтесь невесту, виконт, ложитесь. Я привык, что передо мной у всех подгибаются колени. Даже у королей… Но это секрет.
Энтони упрямо встал с кровати, ища взглядом шпагу. Бессмысленно, никакого оружия в тюрьме быть не могло. Кровать, кресло Изольды, столик, скамья у стены, таз для умывания, на полу изрядно потёртый ковер, вот и всё убранство. И конечно тени, во всех каменных углах, особенно под потолком с деревянными балками.
— Осматриваете новые владения? Как драгун вы должны были узнать родной Птичий замок. — Роксбур ощерился, красным сапогом потревожил пыль на ковре. — Что за говорящее имя! Сбежать отсюда и правда можно лишь птицей, упорхнуть…
— Ошибаетесь. Принц Тимрийский отправлял в полет с этих крыш многие свои изобретения, похожие на птиц, отсюда и название. А еще мы, бывало, учили летать людей. Не желаете попробовать?
— Отправите в полёт дорогого отчима своей невесты? Стыдно, Аддерли, у Изольды очень чуткая душа.
— Да что вам здесь нужно? — не выдержал Энтони. Голова предательски кружилась, не хватало упасть под ноги этому ряженому!
— Проведать вас, и только! А еще сказать, что вы живы и обитаете в комнате для арестантов знатного происхождения только потому, что жена ещё изредка слушается мужа.
— Регент Оссори обещал не причинять вреда виконту Аддерли и приставил к нему лекаря, — Изольда надавила Энтони на плечи, вынуждая сесть. Вовремя, иначе он бы свалился. — И если регент узнает, что вы побеспокоили виконта Аддерли… Он… Да он вас… Нет, вам нельзя…
Изольда потупила взгляд. Чего Энтони не знает? Она боялась. Отчима или произошедшего, но боялась. Роксбур открыто потешался над тем, как Изольда втянула головку в плечи, сгорбилась, чтобы казаться ниже.
— Знаете, чего она так боится, виконт Аддерли? — Роксбур показал зубы. Крыса на его плече принялась выдирать мышью шерсть. С той же лёгкостью они могли трепать Лотти… Где король? — Я скажу. Грешно утаивать правду от последнего стража Нейдреборна. Твой король ближе, чем ты думаешь, Аддерли. Он здесь, в Птичьем замке, в подземелье. И могу тебе пообещать, грешник связан тенями, его вечный дом теперь — камни, а окружают его лишь темнота, холод и страх.
Глава 39
Блаутур
Григиам
Дыхание клубилось у губ влажное, липкое.
Вдох, и холодный воздух проникал в воспалённые легкие.