И не оглядываясь пошёл к Марсио. Предрассветная полумгла стелилась по площади, от старых выщербленных камней поднималась к фасадам брошенных домов, натирала их жидкой, белесой краской, обволакивала рябину, клубилась у копыт Марсио… Предрассветная ли? Ему не впервой принимать за солнце луну….
— Райнеро! Подожди! Я совсем забыл!
Он развернулся. Салисьо бежал к нему, полы плаща за спиной бились вороньими крыльями. Братец запрыгнул на него, Райнеро подхватил, позволил Салисьо крепко обхватить его за шею.
— Я забыл тебе сказать, что в Андрии двадцать пять городов вместе с деревнями, — Гарсиласо шептал так же, как утром, под одеялом. — По числу лет Рагнара, когда он стал князем Андрии.
Райнеро засмеялся, закружил его, покрепче обняв. Только ребёнок мог вот так, без издёвки, открыть ему это. Салисьо захихикал, вцепился в него обезьянкой. Рекенья хотел пощекотать братца, чтобы разжал объятия, когда в клубящейся темноте крыш что-то сверкнуло.
— Обещай, что правда приедешь. Обещаешь?
— Да-да, я… приеду… — Райнеро всмотрелся: искра исчезла и тут же зажглась, слабо светясь, мерцая.
Стук сердца бешено отдался в висках. Беловолосая ведьма с именем на Виль предостерегала о красном огоньке, что подмигнёт ему…
Громкий хлопок. Рекенья отшатнулся, это что, стреляют?! Гарсиласо вздрогнул, вскрикнул, судорожно сжал ручонками плащ Райнеро, испустил еле слышный стон.
— Райнеро, что это? Мне больно… — хрип, судорога, кашель. На шею Рекенья брызнула горячая влага.
Он подхватил младшего брата, прижал к себе, рука с пугающей лёгкостью проскользила по его спине: плащ Салисьо был мокрым от крови. Райнеро пригнулся, с братом на руках бросился к дому. Снова хлопок! Райнеро метнулся в сторону, пуля просвистела мимо, чиркнула по камням площади.
— Салисьо! Маленький мой, прошу…
Слабый хрип оборвался. Запрокинув голову, Гарсиласо обмяк. Блеснула на губах кровь, в распахнутых глазах отразился серебряный свет.
— Бог мой, нет! Отдай его мне, отдай его мне, отдай! — Кузина… кричит, сорвав голос до клёкота. — Квентин, спаси, Квентин, умоляю, Квентин!
Непостижимым образом Салисьо оказался на руках высокого, горбоносого лекаря. Райнеро услышал топот множества ног и металлический лязг. Их обступают? Хенрика завыла, упав на колени к ногам лекаря, запрокинув блестящее от слёз лицо. Мэтр Кёртис нажимал на вену на его шее, шевелил губами, но вдруг разом всё прекратил. Райнеро перехватил его взгляд, и лекарь непостижимо медленно, обречённо покачал головой.
Сердце оборвалось. Перед глазами выросла плотная тень, руки отяжелели, как от веса Салисьо, но это оказались всего лишь кандалы, что тут же защёлкнулись под тявкающий лисий смешок.
— Этот город бы не вынес столько Яльте в своих стенах.
Эпилог
Ветер причесал траву костяным гребнем. Унесся по глади холмов, петлей прошелся по кромкам деревьев. Но вернулся.
Предки верили, по такой траве, ночью, прокладывая путь под россыпью звезд, выходили три девы, что говорят о грядущем. Такой ночью, как эта.
Но сколько он ни вглядывался, никто не вышел из высокой травы. Новый порыв ветра прижал ее к земле, уронил на колени и взмыл к звездам, увлекая за собой мелкие травинки. Он вгляделся в черноту неба. Тревожную, манящую, глубокую. Звезды сияли слишком близко, слишком отчаянно, будто боялись, что скоро кто-то загребет их с неба широкой ладонью. И больше им не сиять. Ветер взвился к ним, потревожил ледяные бубенцы.
«Дили-дили, мой король…»
Он улыбнулся. Древние сказки, звезды, все это было домом. Не воды океана, луговая трава волнами стелилась под ноги. Родные созвездия россыпью звенящих льдинок напевали давнее, то, что живет в сердце. Дом, родной, но забывший его. Скалящийся. А он как ветер, что вернулся, но обернулся бурей.
— Возвращайся ты домой… — тихо пропел он. Ветер сорвал с губ слова. Щедро кинул ввысь, как семя в податливую землю.
Он выдохнул в ночной воздух облачко пара. Горячее дыхание, он не ледяной, кровь от крови… Он сплюнул под ноги, всмотрелся в горизонт. Скоро сереющую полосу рассвета заволокут тяжелые тучи. Скоро, но не сейчас. О буре ему шептало собственное тело, кожа словно горела. Буря пришла вместе с ним. Они с ней погибель. Или новая жизнь? Им не рады в родном доме, но они не ждут разрешения вернуться.
Он отвернулся. За спиной поле, холмы в кромке леса. Дорога. Впереди его буря. Горит множеством огней, гремит множеством голосов, не счесть. Иногда, чтобы возвратиться в родной дом, нужно оборвать петли двери. Перешагнуть порог, гремя мечом. Бросить хозяйку на колени. Покорить, обмануть, забрать свое. Он не хотел так возвращаться. Как ветер не хотел обернуться бурей.