— Ты заигрываешь со мной? Потому что это крайне нелепо.
Он положил ладонь ей на ногу и провел вверх и вниз по ткани брюк. Вид его потемневших загрубевших пальцев, сжимающих шелковую ткань, завораживал. Том стиснул ее бедро. Между ног собралась какая-то тяжесть, наполненность, в том месте, которое она игнорировала тридцать семь лет. Такого просто не может быть.
— И как у меня получается? Я немного заржавел в плане флирта, — сказал Том скрипучим голосом.
— Понятия не имею. Мне нужно идти убираться на кухне.
Она начала подниматься, но он заставил ее сесть обратно.
— Еще нет. Я хочу попробовать тебя. Хочу еще клубники.
Том подался вперед и поцеловал ее. Покусал ее губы, простонал, когда его язык скользнул в ее рот. Он так сильно отличался от Роджера. Она понятия не имела, как отвечать. Она подняла руку и погладила его щеку. Провела кончиками пальцев по щетине и прикусила в ответ его верхнюю губу. «Надеюсь, я все делаю правильно. Как ему нравится».
— Черт, да. Не останавливайся, Бев.
«Полагаю, ему нравится».
— Лучше клубники.
Она задрожала, когда его рот принялся исследовать ее. Его борода царапала ей шею.
— Тебе нравится, да, мисс Благопристойность?
— Я... Я не знаю.
— Думаю, нравится. Я буду наслаждаться каждой секундой, глядя, как ты кончишь.
Это из-за вина. Из-за усталости. Все было так неопределенно. Между небом и землей.
Его прикосновение. Грубое и нежное. Его рот. Он прикусывал, посасывал.
Если она закроет глаза, то сможет быть кем угодно. Кем-то другим.
Они обжимались на диване. Как парочка подростков. Она плавилась, растекалась лужицей. Так кусок бри на тарелке пузырится в духовке.
Он обхватил ладонями ее грудь, погладил между бедер, залез под блузку. Она чувствовала, как приподнимаются бедра в поисках его твердости. Он прижал ее к дивану и потерся об нее, облегчая боль. Она царапнула его спину ногтями, и он сильнее присосался к ее шее.
— Боже мой. Как хорошо, — застонала она.
— Что хорошо? Это? Это? — он толкнулся в нее своей эрекцией. — Или это? — он слегка прикусил и поцеловал ее шею.
— И то, — прошептала она, — и другое. Все. Кажется, я напилась.
— Ни хрена. Ты возбудилась.
Том поднял голову и всмотрелся в ее лицо. Они оба тяжело дышали.
— Беверли, ты когда-нибудь возбуждалась так?
Он толкнулся бедрами ей навстречу, и она вскрикнула.
— Нет, — она была так смущена, что на глаза навернулись слезы.
— Тебе не о чем беспокоиться. Я сделаю тебе хорошо, ладно?
— Я слишком старая для этого.
— Чушь собачья. Тебе всего пятьдесят девять. Почему ты все время называешь себя старой? — он снял с нее блузку и уткнулся носом в ложбинку между грудей. — Посмотри на эти маленькие сладкие грудки. Они идеальны.
— Ты сумасшедший.
Она умрет, если он остановится. Просто умрет.
Он расстегнул ее бюстгальтер и взял в рот ее соски. Один и другой, снова и снова. Беверли смутно осознавала, что двигается ему навстречу, выгибая спину. Звуки, которые она издавала, казались нечеловеческими.
— Тебе нравится, а? — Том выглядел слишком самодовольным.
Она кивнула.
— А когда моя очередь? — Ее голос дрожал.
Он засмеялся.
— Господи, очень надеюсь, что скоро. Я готов взорваться.
— Мы будем заниматься сексом на диване? — выпалила Бев.
— Да, именно.
Он стянул с себя одежду и бросил ее на пол. Потом осторожно снял с нее брюки и белье, после чего провел своими шершавыми руками по ее телу.
Она собирается заняться сексом со свекром своей дочери. На диване.
О боже мой!
Как в тумане она наблюдала за тем, как он опустился на нее. Большой, горячий, обнаженный мужчина, твердый, тяжелый и сексуальный. Его взгляд, впитывающий каждую деталь, ошеломлял. Ему не было скучно или противно.
Он выглядел восторженным. Он выглядел ненасытным.
Том облокотился на локти и потерся своей толстой эрекцией о ее влажность. Была ли она когда-нибудь такой мокрой? Ее мозг не функционировал. Что-то внутри нее скручивалось в тугую пружину. Что-то жаркое и расплавленное, пузырящееся. Испепеляющее. Вот. Вот как это должно быть.
— Милая, не плачь, — Том поцеловал уголок ее глаза.
— Я не знала, — всхлипнула она.
— Все хорошо. А будет еще лучше. Просто расслабься.
Он терся и терся, а потом вошел в нее и задвигался. Беверли тоже двигалась. Совершенно неосознанно.
Утром она притворится, что все это было сном.
— Молодец, девочка. Прокатись со мной.
Том рвано дышал ей в ухо. Он вскрикнул и резко подался вперед.
Она застонала, а он снова принялся сосать ее грудь, и внутри нее поднялось что-то, мучительное и готовое. Что ждало много лет, ждало его.
Они взорвались вместе, слипшееся друг с другом от пота и тепла, растекавшегося под ними.
— Моя девочка, — он поцеловал ее лоб, кончик носа, мокрые от слез щеки.
— О. Боже.
— Это был твой первый оргазм, Бев?
Она кивнула, боясь говорить.
— Готова ко второму?
Томас Дженкинс сверкнул глазами. Как озорной подросток, которому не терпится продолжить.
Ее сообщник. На липком диване.
— Готова, — сказала Беверли.
Глава 11. День благодарения
— Ну что, дом еще стоит.
Держа в руках ящик пива, Джон взбежал по ступенькам на отцовское крыльцо.
— Я просто волнуюсь. Я пыталась дозвониться маме, наверное, тысячу раз сегодня утром и не смогла. Это странно, — Карен бережно держала в руках мясную запеканку. — Почему она не отвечает?
Джон рассмеялся.
— Шутишь, что ли? Она, скорее всего, бегает по дому как полоумная, проверяя, чтобы все до последней мелочи было идеально. Ты же знаешь свою маму, — он толкнул дверь ногой. — Папа! Мы приехали.
Карен с Джоном вошли в холл и поставили свою ношу на пол.
— Мама! — крикнула Карен. — О боже. Вероятно, они убили друг друга! Мы обнаружим мертвые тела, я знаю, — она прикусила губу.
— Ух. Это странно, — Джон заглянул в гостиную. — Ох, блин. — Он сделал шаг назад. — Карен, не ходи туда.
— Ты прикалываешься? Мертвые тела?
— Нет. Живые тела.
Джон начал смеяться.
— Что смешного? — требовательно спросила Карен и протопала ко входу в гостиную. Там она остановилась, как вкопанная, и начала медленно качать головой. — Это... невозможно. Нет... нет. Абсолютно... нет.
Джон схватил ее за руку и потянул обратно в холл. Лицо его жены побелело.
— Давай дадим им немного уединения, ладно?
— Джон. — Ее голос дрожал.
— Что, солнышко?
— Эм, я же не видела только что наших родителей на диване? Голых, под одеялом. В объятиях друг друга. Голых. Вместе. — Ее глаза расширились. — Голых.
— Знаешь что? Они не убили друг друга, — Джон успокаивающе гладил ее по спине. Он изо всех сил старался не засмеяться снова.
— Джон, — она с трудом дышала.
— Ох-хох.
Не сдержавшись, он начал хохотать.
— Это не смешно! Нет! Наши родители ненавидят друг друга. Твой папа ненавидит всех! Это невозможно даже в альтернативной реальности, — она наклонилась вперед, стараясь восстановить дыхание. — Боже мой!
— Господи Иисусе! Что за шум! Мы пытаемся... — услышал Джон крик своего отца, после чего в комнате раздалось шуршание.
Карен и Джон потрясенно прислушивались к шепоту.
— Не смущайся, Бев.
— Поверить не могу, что мы проспали! Я даже не убралась и не начала готовить...
— Я же сказал тебе, не переживай. Мы все поможем.
— Том, помоги мне найти одежду.
— Я не хочу...
— Быстро!
Джон узнал этот тон. Когда Бев отдавала приказ таким голосом, она не шутила.
— Мне нравится, когда ты голая, — сказал Том.
Лицо Карен стало еще бледнее, если такое вообще возможно.
— Том, прекрати! — захихикала миссис Андерсон.