Кристи Агата
Яблоки Гесперид
Агата КРИСТИ
ЯБЛОКИ ГЕСПЕРИД
1
Пуаро задумчиво вглядывался в лицо человека, сидевшего напротив за большим столом красного дерева. Он отметил кустистые брови, узкие губы, бульдожью челюсть и пронзительные зоркие глаза. При взгляде на Эмери Пауэра становилось ясно, почему он стал одним из крупнейших в мире финансистов.
Когда же взгляд Пуаро упал на длинные изящные руки, лежащие на столе, он понял, почему Эмери Пауэр стал еще и знаменитым коллекционером. По обе стороны Атлантики он был известен как знаток и собиратель ювелирных изделий. Его страсть к искусству дополнялась любовью к старине. Одной красоты ему было недостаточно - за вещью должна была стоять история.
Эмери Пауэр между тем заговорил, отчетливо произнося каждое слово своим тихим голосом, повышать который ему абсолютно не было никакой нужды он и так был бы слышен в любой аудитории.
- Мне известно, что сейчас вы редко беретесь за расследования, но от этого дела, полагаю, не откажетесь.
- Так это дело чрезвычайной важности?
- Для меня - да, - кивнул Пауэр.
Пуаро продолжал сидеть в выжидательной позе, склонив голову набок, очень напоминая в этот момент задумавшегося дрозда.
- Речь идет о розыске одного драгоценного изделия, - продолжал хозяин кабинета, - а именно, об украшенном драгоценными камнями золотом кубке эпохи Возрождения.
Говорят, он принадлежал Папе Александру Борджиа. Иногда его подносили кому-либо из гостей. После чего гость обычно умирал.
- Хорошенькое дело, - пробормотал Пуаро.
- Вообще этот кубок имеет довольно зловещее прошлое. Его много раз похищали, при этом не гнушаясь и убийством. В веках за ним тянется кровавый след.
- Его так домогались из-за его ценности?
- Стоит он действительно немало. Работа чудесная - говорят, Бенвенуто Челлини. Там отлито древо познания с обвившимся вокруг него змеем, а вместо яблок - прекрасные изумруды.
- Яблоки? - вмиг встрепенулся Пуаро.
- Изумруды, как и рубины, изображающие глаза змея, великолепны, но кубок ценен прежде всего из-за громких исторических имен, связанных с ним. В тысяча девятьсот двадцать девятом году его выставил на аукцион маркиз ди Сан-Вератрино. После некоторой драчки мне удалось его приобрести за сумму, составлявшую около тридцати тысяч фунтов по тогдашнему курсу.
- Жест воистину королевский! - поднял брови Пуаро. - Маркизу повезло.
- Если я хочу приобрести какую-то вещь, я готов за нее заплатить, мосье Пуаро.
- Вы, конечно, знаете испанскую пословицу: "Бог сказал: бери что хочешь, но только плати за это"? - вкрадчиво спросил Пуаро.
На мгновение финансист нахмурился, и в глазах его мелькнул гневный огонек.
- А вы, оказывается, философ, мосье Пуаро, - холодно парировал он.
- Я достиг возраста раздумий, мосье.
- Не сомневаюсь, но раздумьями кубок не вернешь.
- Вы так полагаете?
- Я полагаю, что для этого придется предпринять кое-какие действия.
Пуаро безмятежно кивнул.
- Это распространенное заблуждение, мистер Пауэр.
Но простите, мы отклонились от темы. Вы сказали, что купили кубок у маркиза ди Сан-Вератрино?
- Именно так. Но должен вам сообщить, что он был украден еще до того, как перешел ко мне.
- И как же это произошло?
- В ночь после торгов во дворец маркиза забрались грабители и украли несколько ценных вещиц, в том числе и кубок.
- Какие были приняты меры к их розыску?
- Разумеется, сообщили в полицию, - пожал плечами Пауэр. Обнаружилось, что ограбление - дело рук известной банды. Двое из грабителей, француз Дюбле и итальянец Рикковетти, были арестованы и осуждены. У них изъяли часть похищенного.
- Но кубка Борджиа у них не было?
- Именно. Как удалось установить полиции, в краже принимали участие трое. Двоих я уже упомянул, а третьим был ирландец, некий Патрик Кейси, опытный домушник.
Видимо, он и совершил ограбление. Дюбле был мозговым центром и планировал операции. Рикковетти шофер, ждал, когда ему спустят добычу, и увозил ее с места преступления.
- Кстати, о добыче. Они ее поделили на три части?
- Возможно. Хотя обнаружить удалось только наименее ценные предметы. Видимо, самые ценные сразу вывезли из страны.
- Ну а третий член шайки, Кейси? Он так и не понес наказания?
- Того, которое вы имеете в виду, то есть официального, - нет. Но он был уже немолод и не так ловок, как когда-то. Через полмесяца после той кражи он упал с пятого этажа и разбился насмерть.
- Где это случилось?
- В Париже. Пытался ограбить дом Дюволье, известного банкира.
- И с тех пор кубка никто не видел?
- Никто.
- Он никогда не выставлялся на продажу?
- Уверен, что нет. Его отслеживали не только полицейские, но и частные сыщики.
- А как насчет денег, которые вы за него уплатили?
- Маркиз, человек весьма щепетильный, хотел их вернуть, поскольку кубок был украден из его дома.
- Но вы не согласились?
- Нет.
- Почему же?
- Скажем так: я предпочел остаться хозяином положения.
- То есть, если кубок вдруг обнаружат, его отдадут вам?
- Именно так.
- А что же вас так обнадеживает?
- Вижу, от вас не ускользнула эта деталь, - усмехнулся Пауэр. - Все очень просто, мосье Пуаро. Я считал, что знаю, у кого находится кубок.
- Любопытно. И у кого же?
- У сэра Рубена Розенталя. Он в ту пору был не только собратом-коллекционером, но и моим личным врагом.
Мы соперничали в нескольких деловых начинаниях, и, в общем, мне удалось одержать верх. Наша вражда достигла крайней точки в споре за кубок Борджиа. Мы оба были полны решимости им завладеть, это стало до некоторой степени делом чести. На аукционе наши представители соперничали друг с другом.
- И окончательная цена, предложенная вашим представителем, решила спор в вашу пользу?
- Не совсем так. Я подстраховался и направил туда второго человека, якобы представителя одного парижского маклера. Понимаете, ни один из нас не хотел уступать другому, но уступить кубок третьему лицу, сохраняя возможность потом обратиться к нему напрямую, - совсем другое дело.
- Одним словом, line petite tromperie <Небольшой обман (фр.).>.
- Вот именно.
- И он вам удался. Но сразу после торгов сэр Рубен обнаружил, что его надули?
Пауэр улыбнулся.
То была красноречивая улыбка.
- Теперь понятно, - сказал Пуаро. - Вы считали, что сэр Рубен, не желая остаться в дураках, обратился к ганстерам?
- Нет-нет! - протестующе поднял руку Пауэр. - Это было бы чересчур. Скорее всего через определенный отрезок времени сэр Рубен приобрел бы некий кубок эпохи Ренессанса неизвестного происхождения.
- Описание которого знал бы каждый полицейский?
- А никто и не собирался выставлять кубок на всеобщее обозрение.
- Вы полагаете, сэру Рубену было довольно знать, что он - обладатель кубка?
- Без сомнения. Кроме того, если бы я принял предложение маркиза вернуть деньги, сэр Рубен мог бы потом с ним договориться, и кубок законным образом перешел бы в его руки. Но если юридически владельцем остаюсь я, у меня сохраняются шансы вернуть свою собственность, - добавил он, помолчав.
- Вы хотите сказать, - без обиняков заявил Пуаро, - что могли бы устроить кражу кубка у сэра Рубена?
- Какую кражу, мосье Пуаро? Это было бы просто возвращением собственности ее законному владельцу.
- Но, насколько я могу судить, вам это не удалось.
- Ничего удивительного. У Розенталя кубка никогда не было.
- Откуда вы знаете?
- Недавно совпали наши интересы в нефтяном бизнесе. Мы с Розенталем теперь не враги, а союзники. Я поговорил с ним начистоту, и он заверил меня, что никакого кубка у него нет и не было.
- И вы ему верите?
- Верю.
- Выходит, - задумчиво протянул Пуаро, - вы целых десять лет шли, как выражаются англичане, по ложному следу?
- Именно этим я и занимался... - с горечью признал великий финансист.
- А теперь нужно начинать все сначала?
Его собеседник кивнул.