Больше он меня за руку брать не пытался, и это скорее огорчало, чем радовало. В темноте я чувствовала бы себя уверенней при ощутимой поддержке с его стороны. Мало ли что могли нам опять пропихнуть через дырку в заборе? И это непонятно что могло затаиться по углам в ожидании нужного момента.
– А леди Галлахер? Она точно живёт не одна.
– А у леди Галлахер есть возможность запереться в лаборатории, как и у вашего отца.
– Обыск бы там провести, – намекнула я.
– Обыск просто так не проводят, – возразил Рассел. – Подозрений мало, нужны доказательства.
– Вот мы их там и найдём, – оживилась я.
– А если нет? Наше ведомство будет очень бледно выглядеть. А ведь мы, скорее всего, ничего не найдём: если маг так тщательно за собой всё убирает, он не будет разбрасывать компрометирующие его предметы.
– Яблони, – напомнила я. – Нам нужно найти огромные яблони, способные сожрать человека.
– Не обязательно яблони. Возможно, речь идёт о других хищных растениях, а нам эту подбросили для отвода глаз.
Вот что значит побыть в родовом доме – уже не отделяет себя от нас с папой. «Нам» – звучит оптимистично. Неужели перестал подозревать папу? Или перестанет, только когда найдёт настоящего преступника?
– В любом случае, где ещё искать хищные растения, как не у того, кто ими занимается?
– Леди Галлахер не занимается хищными растениями. У неё на кафедре всё очень мирно. Можно сказать, сонное царство.
Эти его слова напомнили о том, что уже глубокая ночь, которую нужно проводить не в саду с посторонними инорами, а в собственной постели. Пусть даже тут всё так интересно и ни одной опасной яблони не бегает. А если будет бегать, то найдётся кому защитить.
– Пожалуй, нам тоже пора спать. Спокойной ночи, Рассел.
– Спокойной ночи, Сильвия.
Мне показалось в его голосе прозвучало сожаление, но в саду он не остался вернулся со мной в дом, где мы сразу разошлись по комнатам. Ночь действительно выдалась на редкость спокойной. А к завтраку папа всё-таки выбрался из лаборатории. Судя по всему, он успел прикорнуть, потому что был необыкновенно бодр и оживлён.
– Проверил я пару вариантов, Рассел, – радостно заявил он, но не успела я восхититься его проницательностью, как тут же добавил: – Ни один не прошёл. То ли артефакт слишком серьёзный был, то ли нужно было пытаться сразу.
– А что вы хотели сделать?
– Я вчера не сказал? – удивился папа. – Восстановить утраченную в результате несчастного случая особь. Это было бы возможно, останься там что-то целое. Но увы. – Он вздохнул. – Но у меня появилась идея, как можно создать нечто похожее. Хотите поучаствовать?
– Мне очень жаль, но я обещал быть на воскресном обеде у лорда Уэбстера, – удивил меня Рассел, – так что мне пора выезжать. Был очень рад с вами познакомиться и непременно бы поучаствовал в вашем эксперименте, но увы, времени нет.
– Жаль, что вы так ненадолго, – загрустил папа. – Но, надеюсь, это не последний ваш визит? Приезжайте хоть с Сильвией, хоть без. Я буду рад вас видеть в любое время. Мы ещё вместе поработаем, не переживайте.
После чего полностью потерял интерес к гостю, бросил пару вежливых фраз невпопад и почти убежал к себе в лабораторию, так что договариваться о том, чтобы нас отвезли в Дисмонд, пришлось мне. Нас – потому что пришлось бы гонять экипаж дважды, вздумай я остаться до вечера.
По дороге мы говорили о чём угодно, кроме хищных яблонь. По-видимому, Рассел вчера сказал всё, что посчитал нужным, и пока не собирался обсуждать эту тему. Во всяком случае со мной. Кто знает, о чём он будет говорить на обеде у Уэбстеров? Только подумать, предпочесть обеду с нами обед с лордом-наместником! Возможно, Рассел пересмотрел своё отношение к его дочери и считает её теперь вполне подходящей партией? Конечно, у лорда-наместника в саду не бегают яблони с зубами и вообще он живёт на редкость скучно, поэтому его компания куда предпочтительней.
Сначала мы доехали до гостиницы, в которой остановился родственник, где его и высадили, потом кучер довёз меня до общежития. Я бы предпочла дом Майлза, настолько внутри зудело от нетерпения выяснить, что же там такого случилось, что он опасается за Беатрис. Но кучер непременно сообщил бы об этом кухарке, та – Долли, а уж Долли начала бы планировать мою личную жизнь, исходя из информации о срочном визите к молодому симпатичному инору. Да и корзинку, всунутую мне Долли перед отъездом, следовало оставить – не таскаться же с ней по городу?
Но мне повезло. Если, конечно, считать везением то, что на Майлза я наткнулась сразу же, как вошла в общежитие. Наверно, навещал кого-то.