– Я провожу вас к выходу, – всё так же неприятным голосом объявил Рассел. – Инор Майлз, это вас тоже касается. Я, конечно, всего лишь приглашённый лектор, но относиться равнодушно к нарушениям не могу.
– Мы собирались поработать в читальном зале, – сказал Майлз. – У нас остались там книги.
Рассел смерил его таким взглядом, что на месте Майлза я бы сразу решила, что не случится ничего страшного, если мы сегодня до читального зала не доберёмся, но поскольку приятель оказался нечувствительным к чужим осуждающим взглядам, родственник неохотно протянул:
– Можете поработать. Но в этой части академии чтобы вас не было. Всего хорошего.
Мы попрощались, и Майлз потянул меня за руку в библиотеку. Взгляд Рассела жёг спину так, что я свела лопатки в попытках отгородиться и успокоилась, только когда мы свернули. Приятель зашептал:
– Нужно было сразу за нами выскакивать, Сильвия. Неужели Болдуин тебе всё время говорил о правилах поведения?
– Не всё, – уклончиво ответила я, чувствуя себя немного неловко.
Получается, что я от одного и от другого скрываю часть известных мне фактов, и так же наверняка поступают и они. А вдруг только полная картина позволит выявить преступника, а у нас у каждого сейчас свои разрозненные куски? Додумать мне не дали.
– Остальное время говорил, что семью позоришь? – проявил «проницательность» Майлз. – Вот ведь занудный какой тип. Хотя другой не стал бы специализироваться на Праве.
– Вовсе он не занудный! – вспылила я, почувствовав неожиданную злость. На себя, на Майлза, на Рассела, даже на Уэбстер, чтоб её орки побрали!
– Сильвия, ты чего? – удивился Майлз. – Конечно, он твой родственник, но это не значит, что его нельзя критиковать. Да он помешан на Праве, этого же ты не станешь отрицать?
– Не так уж он и помешан. Ты просто злишься, что твой план не сработал и его с Уэбстер не удалось запереть в аудитории, – недовольно напомнила я. – Так, может, там и без твоей помощи всё сладится: Болдуин как раз собирался на ужин к лорду-наместнику. Не просто так же его туда постоянно приглашают?
Майлз внезапно обрадовался, словно я уже объявила о помолвке Рассела с Уэбстер. Наверное, никак не мог отойти от провала своего гениального плана и решил, что у лорда-наместника возможностей надавить на потенциального жениха найдётся много. Но кто сказал, что отец разделяет восторг дочери? Может, Рассел Уэбстерам не понравился и они приглашают его на ужины исключительно из вежливости?
Предположение казалось неубедительной мне самой, и настроение рухнуло глубоко в пропасть. Линда и Майлз отнесли моё нежелание болтать на разнос, учинённый Расселом, но я-то знала, что дело вовсе не в нём. А в чём? Пожалуй, пока я не готова ответить на этот вопрос.
Глава 18
На следующий день, не успели мы с Линдой войти в академию, как к нам бросился Майлз и заговорщицким шёпотом сообщил:
– Я с утра относил рационы зверинца на подпись ректору. Секретарши не было, а дверь в кабинет была неплотно прикрыта. И была там Галлахер, жаловалась, Мёрфи что у неё был обыск в кабинете. Мол, картина чуть криво висит, а у неё такого быть не может.
– Мы не трогали никаких картин! – возмутилась Линда чуть громче, чем следовало. – Да там вообще картин не было. Только грамоты.
Майлз на неё возмущённо шикнул, потом пояснил:
– Так это не мы. Речь шла об обыске у неё дома, представляешь? Значит, кому-то она тоже кажется подозрительной. Интересно, кто это был и нашёл ли он там что-то?
Мне тоже стало интересно, почему этот кто-то не поделился планами со мной. И мало того что не поделился, так ещё и не взял с собой. А ведь я точно разбираюсь в подозрительных растительных монстрах лучше, чем родственник. Непредусмотрительно с его стороны, причём намного больше, чем неправильно сдвинутая на стене картина.
– Да какой обыск? Глупости это, – фыркнула Линда. – Наверняка она сама случайно задела картину. Или горничная, вытирая пыль. Или порывом ветра перекосило.
– Ветром? – возмутился Майлз. – Перекосило тяжеленные портреты с тяжеленными рамами? Их только ураганом сдвинуть можно, и то не всяким.
– Может, они и не сдвинулись, – заупрямилась Линда, – а Галлахер всё показалось?
– Главное, чтобы ей не показалось то же самое в кабинете академии, – проворчала я, намекая, что не о том мы переживаем. – Если станут выяснять, кто был вчера, мы попадаем под подозрение.