Я удивилась. Но ведь невозможно заниматься магией по часам. Есть идея – надо проверить незамедлительно, иначе что ты за исследователь? Как бы мой папа обошёлся без собственных лаборатории и сада?
– А у неё не может быть лаборатории в другом месте?
– Никаких документов об этом я не нашёл, – признался Рассел. – Я, конечно, не исключаю такой возможности, но она мне кажется крайне маловероятной. Леди Галлахер не выглядит увлечённой особой и не делает ничего более необходимого минимума. Часть книг в шкафу её кабинета даже не разрезаны.
Ему удалось несколько пошатнуть мою уверенность в причастности леди Галлахер. Пошатнуть, но не разрушить, поскольку полигоном мог быть любой парк. Или вообще всю подготовительную работу взял на себя инор Браун, давнишний недоброжелатель папы. Что ему стоило привезти с собой маленький зубастый саженец в подарок даме сердца?
– В конце концов, при желании можно выращивать подопытные растения и в горшке на подоконнике, – мрачно сказала я.
В конце концов, почему я должна отказываться от такой прекрасной подозреваемой? Ответа от Рассела я не успела получить.
– От вас я не ожидала, инор Майлз, – возмущение леди Эллисон оказалось столь велико, что она почти кричала. – Сказать, что стихотворение этой выскочки Джеймс можно сравнить с моим? Это самое настоящее оскорбление.
– Зато вы куда красивее, леди Эллиот, – попытался сгладить свои слова Майлз.
– То есть вы считаете её стихотворения даже лучше моих? – совершенно нелогично заключила леди и подскочила со скамейки, словно ужаленная. – Инор Болдуин, проводите меня, будьте так любезны. Я больше ни минуты не могу находиться в обществе человека, столь жестоко меня оскорбившего.
Выглядела она по-настоящему взбешённой. Майлз понял, что что бы он ни сказал сейчас, всё будет использовано против него, поэтому предусмотрительно молчал и делал покаянный вид, что у него прекрасно получалось. Вот только леди Эллиот не удостаивала его ни единым взглядом. Она опёрлась на руку с неохотой поднявшегося Рассела и холодно кивнула мне, словно я была основной причиной её ссоры с Майлзом. Да уж, общение с творческими натурами очень опасно для окружающих: никогда не знаешь, что именно их оскорбит, а то и приведёт в бешенство. Одно понятно точно: хвалить при леди коллег нельзя.
Рассел попрощался с нами вежливо, но тоже довольно-таки прохладно. От доверительного тона, которым он только что обсуждал со мной леди Галлахер, не осталось и следа. Впору было подумать, что он тоже посчитал меня ответственной за оскорбление Майлзом леди Эллиот. Полностью выдуманное оскорбление между прочим!
– Мне кажется, у неё что-то не в порядке с головой, – проворчал Майлз, лишь только упомянутая леди отошла настолько, чтобы его слова не достигли её ушей. – Я всего лишь сказал, что у Джеймс стихотворения неплохие, а она устроила безобразную сцену.
– Возможно, она с этой Джеймс в плохих отношениях? – предположила я. – Проиграла ей в каком-нибудь поэтическом турнире. Ты наверняка знаешь.
– Я? – он удивился. – С чего бы?
– Ты так свободно рассуждал о поэзии.
– Тётя увлекается всеми этими поэтическими вечерами, – отмахнулся Майлз. – А поскольку у нас дома это постоянно обсуждается с её подругами, то я волей-неволей оказываюсь в курсе. К слову, стихотворения этой Эллиот мне не нравятся, слишком слащавые.
– Ты её даже цитировал, – удивлённо напомнила я.
– Так это всё, что я помню, – он довольно-таки хитро улыбнулся. – Ты же понимаешь, что удачно сказанная фраза позволяет показать знание даже на экзамене, а не только в разговоре с посредственной поэтессой.
– А неудачно – напрочь портит с ней отношения.
– Повезло, согласен, – гордо сказал Майлз.
– Почему повезло? Она же оскорбилась и ушла.
– Так нам и надо было, чтобы она ушла. Мы же собирались не о поэзии беседовать, а по кустам лазить, – напомнил Майлз. – О поэзии с Эллиот пусть вон Болдуин разговаривает.
Болдуину не приходилось выдумывать темы для беседы: его спутница не закрывала рта, и даже до нас долетали обрывочные междометия. А уж как она за него цеплялась, словно собиралась занять место отсутствующей невесты. Смотреть я на них не хотела, но почему-то не могла оторваться.
– Что-то Линда задерживается, – заметил Майлз. – Начнём без неё?
– Что?
– Изучать кусты. Если мы начнём без неё есть пироги, то я не могу обещать, что до её прихода они не закончатся.
Майкл, независимо улыбаясь, встал так, чтобы перегородить мне вид на аллею, по которой уходили Рассел со спутницей. Пришлось перевести взгляд на него.