– Очень даже удобно, – возразил папа, подтягивая одеяло с таким видом, словно я покушалась на святое. – Потом одеваться не придётся. А целителю не важно, в какой я одежде, он же меня будет осматривать, а не раздевать. Так вот, возвращаясь ко вчерашним яблоням, если, конечно, их так можно назвать, потому что и листья там отличаются, и поведение куда более агрессивное.
Я так понимаю, что агрессивным поведение подкидышей папа посчитал потому, что они напали на него, а не на кота. Говорить, что папин вариант просто был разумнее и трезво оценивал размер добычи, я не стала, а вместо этого напомнила:
– Папа, ты так и не выпил зелье, которое прописал целитель.
– Позже, всё позже, – отмахнулся папа. – Так вот, крутил я в голове и так и этак, что именно могло дать такой результат, как вдруг меня осенило: не иначе как задействовали какое-то животное.
Он подскочил на кровати, чтобы обвести нас горделивым взором. Пришлось воспользоваться моментом и почти силком влить ему зелье в рот. Он, конечно, попытался уклониться, но Рассел был начеку и придержал папу сзади, поэтому родитель смирился и выпил указанную порцию, хотя гримасы он при этом корчил, словно мы его пытались отравить.
– Ну и гадость, – выдохнул папа. – Сильвия, это преступление, поить живого отца таким отвратительным отваром. От одного его вкуса можно умереть.
– Лекарство не должно быть вкусным, – заметила я. – Главное – польза.
Укоризненные папины взгляды меня не проняли. Ему волю дай – вообще лечиться не будет.
– Скажешь тоже, – заспорил папа. – По-твоему, я зря акцентируюсь на вкусе яблок?
– По-моему, ты хотел нам дорассказать про подкинутые яблони, – напомнила я.
– Ах да, ты меня совсем этой гадостью отвлекла, – спохватился папа. – Я взял один образец и пошёл в лабораторию. Между прочим, он сильно кусался.
Папа засучил рукав и показал следы укуса, подпухшие и багровые. Я ахнула.
– А целителю ты почему вчера не показал?
– Почему не показал? Показал. Это ерунда, вчера куда хуже было, – отмахнулся он. – И это ещё одно доказательство того, что в трансформации участвовало животное. Но в лаборатории образец рассыпался, а потом приехал Рассел и вызвал целителя, который меня замучил своими процедурами, – пожаловался он.
– А сейчас начну мучить опять, – бодро сказал появившийся целитель. Из-за его спины выглядывала озабоченная Долли. Наверное, если бы не она, целитель так быстро не приехал бы. – Почему вы нарушаете предписанный режим?
– Я? – папа удивился. – Вы же видите, лежу тихонечко. Зелье пью, – он с отвращением ткнул в стакан, который стоял рядом на тумбочке. – Всё, как вы велели.
Самое забавное, что говорил он это с абсолютно честным лицом. Но целитель ему не поверил.
– Так-таки и лежите всё время в рабочем костюмчике? – усмехнулся он. – Инор, инорита, оставьте нас с больным наедине.
– Вы ему отвар непременно дайте, – забеспокоилась Долли перед тем, как выйти. – Снотворный.
– Инора! – грозно рявкнул целитель. – Я как-нибудь сам решу, что давать пациенту. Вы мне ещё по дороге всё высказали. Быстренько на выход и закрыть за собой дверь. А вы, инор Болдуин, немедленно раздевайтесь.
Последнее, что я увидела, перед тем как перед самым моим носом захлопнулась дверь, это то, как с покаянным видом папа расстёгивал рабочую куртку, не слишком чистую и совершенно неподходящую для лежания в кровати.
– Я вам чай в гостиной подам, – предложила Долли. – Или нет. Время-то уже к обеду, я схожу на кухню, узнаю, что там с обедом.
Она быстро убежала, оставив нас перед дверью вдвоём. Почему-то я ужасно смутилась и не нашла ничего лучше, чем спросить:
– Будем ждать целителя здесь?
– Зачем? – удивился Рассел. – Процедуры и обследования займут неизвестно сколько времени. Давайте-ка мы лучше спустимся в сад.
– В сад?
– Посмотрим, не появились ли новые подкидыши, – пояснил Рассел. – Вчера я заклинания на ограде подправил, вашему батюшке было не до того, но не могу гарантировать, что сегодня там не появились новые дыры.
Дыры не появились. Подкидыши тоже, хотя мы проверили каждый уголок. Сад выглядел совершенно мирно. Правда, цвела сейчас только одна яблоня, зато такими замечательными насыщенно-розовыми цветами, что я начала вспоминать, не было ли в папиных планах выращивания яблонь не только ради яблок, но и ради цветов. Короче говоря, ничего не предвещало небрежно брошенного вопроса Рассела:
– Так что вы там говорили про мантикору, Сильвия?
– Просто вырвалось. – Я отвернулась и погладила яблоню по стволу. Эта точно кусаться не будет. – Как пример хищного животного.