Я демонстративно зажала нос, Майлз зло покраснел, спрыгнул со стола, прошипел традиционное: «Ты ещё пожалеешь!» и, гордо выпрямившись, вышел из аудитории, даже не завернув к кафедре за правилами техники безопасности. Да, такими темпами заботливо приготовленные куратором листки так и останутся валяться в аудитории.
– Как на вас Уэбстер смотрела, – прошептала Мелинда.
Прошептала потому, что упомянутая особа пока не ушла и за неимением Майлза неприязненно таращилась теперь на меня.
– И как?
– Могла бы – убила бы. Яд из неё так и сочился.
– Согласна, зря она с собой бутылочки не носит. Такой ценный ингредиент пропадает. На алхимии непременно бы пригодился.
Я забросила в сумку тетрадь, в которую так и не понадобилось ничего записывать. Не правила же было конспектировать?
– Нам с ней ещё учиться, – грустно напомнила подруга, которой распределение по пятёркам понравилось не больше, чем мне.
– Будем надеяться на лучшее.
– Например?
– Например, что она отравится на первом же занятии и мы больше её не увидим. Или сломает ногу, бегая за Майлзом.
– Хорошо бы, но маловероятно. Такие, как она, скорее отравят окружающих, чем причинят себе какой-то вред.
– Тогда её папа решит, что она слишком хороша, чтобы портить себя в нашей академии, и найдёт ей мужа. Вот хотя бы этого, которого пришлют из министерства. Замечательный инор.
– Ты его знаешь? – оживилась Мелинда. – Чем он замечательный?
– Тем, что отчитает лекцию и увезёт Уэбстер в Туран, – пояснила я. – Линда, откуда мне его знать? Может, он старый, лысый и с четырьмя зубами? Дорси даже фамилию не называл.
И правильно сделал, ибо начинать учебный год с плохих известий – плохая примета.
Глава 3
Если Уэбстер тебе улыбается, жди беды. Вот и сейчас я напряглась, когда она, сияя всеми своими жемчужными зубками, подняла руку в приветственном жесте и вяло махнула пальчиками с розовыми наманикюренными коготками, наверняка усиленными магией и заточенными по краям. А возможно, даже пропитанными собственным ядом. Нужно же ей куда-то девать излишки. Не на развес же торговать столь ценным ингредиентом? Тем более что свободная продажа ядов у нас запрещена, а производство для собственных нужд – нет.
– Сильвия, наконец-то! – столь сладко протянула она, словно мы были ближайшими подругами и она ужасно соскучилась. Ещё бы, целую ночь не виделись. Как она только пережила, бедолага?
– Здравствуй, Лоррейн, – холодно бросила я.
Моё отношение её ничуть не отрезвило: Уэбстер продолжала смотреть так, как будто более прекрасного зрелища не наблюдала за всю свою сознательную жизнь, если, конечно, её жизнь в принципе можно считать сознательной. Я ещё больше насторожилась, поскольку за ней интереса к собственному полу не наблюдалось. Даже Лестер она просто терпела рядом. Точнее, не просто, а потому что кому-то надо оттенять утончённую красоту дочери наместника, а Лестер для этого подходила идеально: не уродина, но и красоткой не назвать. Сейчас она тоже смотрела на меня с необычайным интересом. И это беспокоило ещё сильнее.
К сожалению, мне пришлось проходить мимо них, чем Уэбстер воспользовалась самым беспардонным образом, перегородив дорогу.
– Сильвия, до начала лекции ещё столько времени, – проворковала она.
– Разве? Она вот-вот начнётся.
– Ты поэтому так задержалась?
– Ты о чём, Лоррейн? – уже с раздражением спросила я, понимая, что одногруппница собирается во что-то меня втянуть.
– Болдуин, он же твой родственник? – восхищённо выдохнула она.
Я забеспокоилась. Что такого устроил папа? Когда я его оставляла, ничего не предвещало проблем. Но если он что-то и сделал, то явно не противоправное, иначе Уэбстер бы сейчас презрительно фыркала и хихикала вдвоём с Лестер. В конце концов, если говорить без ложной скромности, мой папочка – настоящий гений. По разнообразию сортов яблонь с ним никто не сравнится, пусть не все его собственные сорта удачные. Хотя это спорный вопрос: разве следует считать неудачным сорт, который можно использовать в качестве охранника? А бонусом получать ещё и яблоки. Вдруг они резко улучшают свои качества на нарушителях? Папа-то не проверил… Эх, зря он такое перспективное направление не развивал, уничтожал подобные экземпляры сразу.
– Странный вопрос. Ты же прекрасно знаешь, что он мой отец, – чуть настороженно ответила я.
– Ой, Сильвия, – скривилась Уэбстер, словно я сказала какую-то гадость. – Разве я спрашивала бы про твоего отца? Кому он интересен? Я про того красавчика, что будет вести у нас право. Которого прислали из Министерства.