Вопрос был достаточно спорным, потому что, если меня бросили бы в Храме, у меня вряд ли осталось бы желание создавать семью с таким инором, как бы я ни хотела этого раньше. Любовь любовью, а гордость – гордостью.
– Так зачем вы ездили в Дисмонд? – решила я перевести разговор.
– Решил проверить журнал посещений в вашем зверинце, – пояснил Рассел. – А заодно и поговорить с тем, кто дежурил при визите леди Эллиот.
– И как? – я поймала себя на том, что придвигаюсь вместе со стулом.
– Проверил и поговорил, – доверительно сообщил Рассел.
– И что вы выяснили? – нетерпеливо спросила я. – Сколько она там проторчала?
– Всю ночь.
– И что Беатрис?
– Дежурный не вспомнил, как она тогда себя вела, но подтвердил, что на леди Галлахер и инору Карр мантикора реагирует не так, как на остальных дам, вне зависимости от того, приходят они поодиночке или в компании с кем-то.
– А леди Эллиот была в зверинце до того, как начались убийства в Дисмонде?
– До, – подтвердил Рассел. – Но и леди Карр, и леди Галлахер тоже неоднократно посещали зверинец. Причём их посещения даже не всегда указываются в журнале. Например, если они просто проходят к начальнику, нигде не задерживаясь. Бардак у вас там.
– Неправда, – обиделась я. – Уж у кого, а у инора Мёрфи всегда полный порядок. Вы же сами сказали, что дамы заходили в зверинец не поработать, а по делу к начальству. С другой стороны, возможно, они как раз по дороге и собирали материал для скрещивания с папиной яблоней? Кстати, а что там нужно?
– Кровь, – совершенно буднично ответил Рассел. – Причём очень приличное количество для запуска процесса. Не меньше стакана.
– Ого, – поразилась я. – Да, по дороге незаметно столько не нацедишь.
– А вы кого-то подозреваете?
– Я же говорила. Инору Галлахер. И теперь ещё инору Карр.
– Думаете, они объединились, чтобы отомстить вашему отцу? – усмехнулся Рассел. – Не слишком ли странный способ мести? И не слишком ли долго они ждали?
– Леди Эллиот я тоже подозреваю, – обиженно сообщила я. – Кстати, смотрите.
И я показала статью об этике, указав на строчки с леди Э.
– Вы не в курсе, что это за всем известный случай?
Рассел только покачал головой. Он выглядел столь заинтересованно и одновременно столь подозрительно, что я уверилась, что он что-то знает и сейчас опять начнёт меня отвлекать. Пожалуй, сейчас я не была готова отвлекаться, поэтому попросту сбежала из библиотеки. И встретились мы за ужином, где Рассел мне сообщил:
– Представляете, Сильвия, я больше не нашёл ни единого упоминания о леди Э и её проступке, но мне, как и вам, кажется, что речь идёт о нашей леди Эллиот.
– Я правильно поняла, что ей запретили профессиональную деятельность?
– Абсолютно правильно. Проступок должен был быть значительным.
– Но вы о нём не знаете?
– Увы. – Он улыбнулся и неожиданно предложил: – А не пойти ли нам после ужина опять проверить сад?
Разум орал из последних сил: «Нет!», но сердце властно отодвинуло его в сторону и нагло заявило, принимая на себя полную ответственность:
– Разумеется. Сад надо постоянно проверять, во избежание сюрпризов от таинственного недоброжелателя.
Глава 26
На следующее утро папа спустился к завтраку как ни в чём не бывало. Даже рабочий костюм не забыл надеть, из чего следовало, что день он уже распланировал и план не включает в себя кровать в спальне.
– Папа, целитель сказал тебе лежать! – возмутилась я.
– Да что он понимает? – отмахнулся он. – Если я буду лежать, то буду нервничать, а это куда хуже отразится на моём самочувствии, правда, Рассел?
– Не уверен, – ответил тот. – Целитель был очень категоричен в отношении постельного режима.
– Вот пусть сам и лежит, – твёрдо ответил папа. – Если я буду валяться и ничего не делать, то умру куда быстрее, чем если буду чем-то занят. Вы же не хотите моей смерти, Рассел?
И протянул руку с вилкой в сторону родственника с таким видом, словно в случае неправильных слов готов проделать в оппоненте столько раз по четыре дырки, сколько понадобится для правильного ответа.
– Разумеется, нет, – вынужденно признал Рассел.
– И я уверен, что Сильвия тоже не желает, – бодро продолжил папа.
Вилку он отложил и теперь намазывал булочку маслом под неодобрительное покашливание Долли.
– Жирного тебе тоже нельзя, – обречённо напомнила я, уже понимая, что ничего не добьюсь.
– Этим целителям волю дай, вообще всё запретят, – заметил папа и положил на булочку пласт дырчатого сыра, после чего быстро откусил и, уже жуя, невнятно добавил: – И разве тогда жизнь в удовольствие?