Он притянул меня к себе и прошептал:
– Да верю я вам, Сильвия, не переживайте. Так как, вы согласны выйти за меня замуж?
Я почти ответила «да», как вспомнила:
– А ваш папа, Рассел? Он же против?
– Почему вы так думаете? – удивился он.
– Я совершенно случайно узнала, что мой папа писал вашему, а вашему категорически не понравилась идея породниться, – смущённо ответила я.
– И что именно написал мой отец?
Я покосилась в сторону, куда убежала Долли, и вынужденно признала:
– Я не видела самого письма. Знаю только в пересказе.
– Вашей экономке впору в Сыске работать, – совершенно правильно понял моё замешательство Рассел. – А может, и работает тайным осведомителем. Я бы не удивился. Первый раз вижу инору, которая готова ответить на любой заданный вопрос по поводу любого жителя вашего города. Прямо не инора, а ходячий справочник. А что касается моего отца, то он уверен: договорные браки – пережиток прошлого. Естественно, ему не могла понравиться идея заочной помолвки. А вам?
– Мне тоже, – призналась я. – Я бы сама тогда не согласилась. Вы представить себе не можете, как я была возмущена, когда узнала о папином письме.
– Почему?
– Я же не знала вас.
– То есть теперь вы меня знаете и согласны?
«Да» я прошептала уже в его губы и, кажется, не до конца: мой короткий ответ смазался поцелуем. Кажется, это не сильно расстроило ни меня, ни Рассела.
– Кхм, – раздалось смущённое папино покашливание прямо над ухом. – Извините, я не вовремя. Я уже ухожу.
– Нет-нет, инор Болдуин, – остановил Рассел. – Вы так и не ответили, согласны ли вы отдать мне вашу дочь?
– Разве? – поражённо спросил папа. – Я же как раз за этим и уходил.
Признаюсь, папе нередко удавалось поставить меня в тупик, но сегодня это получилось у него особенно блестяще.
– Вы уходили за согласием? – Рассел был озадачен не меньше меня.
– Разумеется, – папа посмотрел на него как на несмышлёныша. – Зачем бы мне ещё было уходить, когда вы задали столь важный вопрос?
Рассел раскашлялся и сказал, не скрывая смеха:
– Раньше я был уверен, что каждый носит своё согласие или несогласие при себе.
– Согласие – да, но это же. – Папа наконец вытащил на свет божий то, за чем он ходил, и, поскольку мы не сразу поняли, что это такое, с гордостью пояснил: – Это фамильный браслет Болдуинов. Я и раньше хотел вам отдать, как последнему представителю фамилии, но всё из головы вылетало. – Он с укором посмотрел на Рассела. – Вы то с одним, то с другим вопросом меня отвлекаете. Но теперь-то есть повод.
И тут я пришла в ужас. Я поняла, что этот браслет не надену ни за что. Он выглядел таким неприлично старым, словно собирался развалиться прямо на глазах. В труху, как давеча подкинутые яблони. Наверное, дальний их родственник, сделанный тысячуи лет назад из самой первой яблони.
– Кхм, инор Болдуин, мне кажется, этот браслет несчастливый. – Очень было похоже, что Рассел полностью разделял мои чувства. – Вспомните, сколько ваших невест его примеряло.
– Только мать Сильвии, – гордо сказал папа. – Остальным я забывал вручить.
Или они забывали принять, что я тоже не исключала. Браслет был артефактным, что вкупе с его ветхостью вполне могло привести к неснимаемости. Наверное, моя мама папу в Храм тащила силком, чтобы только расстаться с такой прелестью.
– И всё же, инор Болдуин, я вынужден отказаться от такой чести. Дело в том, что за то время, которое прошло с расхождения наших ветвей от единого болдуинского древа, у нас появился свой обручальный браслет, и мой отец оскорбится, если невеста будет носить не наш.
Не могу сказать, что слова Рассела меня успокоили. Возможно, их браслет почти ничем не отличается от нашего и представляет такую же ужасную заплесневелую древность. Нужно было потребовать показать до того, как давать согласие. Но кто же знал? Мне раньше и в голову не приходило, что фамильные ценности могут выглядеть так, что Уэбстер со смеху умрёт, когда увидит.
– Тогда я верну наш в сейф, – ничуть не расстроился папа. – Заберёте потом, когда сыну понадобится.
Он сделал попытку удрать, но в это раз Рассел не сплоховал и ухватил моего родителя за рукав.
– Во-первых, инор Болдуин, вы так и не дали своего согласия.
– Разумеется, я его дал, – снисходительно ответил папа. – Просто вы запамятовали, Рассел. Ай-яй-яй, в таком молодом возрасте – и такие серьёзные проблемы с памятью. Это вам нужно срочно к целителю, а не мне. Я лично отправляюсь в лабораторию.
Папа был бодр, весел, и румянец на его щеках ничуть не напоминал болезненный. Казалось, происшествие с яблонями осталось далеко позади и не оставило ни малейших следов на папином здоровье.