– А во-вторых, вы лично отправитесь в лабораторию только после того, как расскажете, за что леди Эллиот запретили заниматься профессиональной деятельностью.
– Разве ей запретили? – удивился папа. – Да, там было ограничение на пару лет, но оно должно было закончиться и касалось только работы с заказчиками. Хотя если хотите знать моё мнение, именно заказчик был виновен в случившемся, сама же леди Эллиот только выполнила его распоряжение.
– Так что же всё-таки произошло?
– Я не имею права вам рассказывать. Это внутреннее дело тех, кто занимается растениями, – упёрся папа. – Все посвящённые давали слово, что история останется внутри нашего круга, чтобы не провоцировать население на ещё одну вспышку ненависти к магам. Леди Эллиот и без того сильно пострадала финансово.
В его тоне было больше сочувствия, чем осуждения, особенно когда он говорил о финансовом страдании, поскольку знали мы его не понаслышке. С другой стороны, удалось же ему сохранить такой раритет, как фамильный помолволчный браслет, значит, не так уж папа и страдал. Хотя продай он как раз эту древность, я бы ничуть не расстроилась.
– Понимаете, инор Болдуин, я всё равно узнаю, что же там случилось, просто на это потребуется чуть больше времени.
– Зато никто не сможет сказать, что я не держу слово. Ах да, я же вам и не смогу сказать – мы все под клятвой.
Папа явно обрадовался тому, что к его нежеланию делиться чужим секретом добавилась веская причина того, почему он ничего не расскажет.
– Тоже мне тайна, – невольно сказала я. – Наверняка парк этой леди Эллиот оказался опасным для заказчика или его гостей. Сожрал с концами, а вам потом пришлось там всё утилизировать.
– Я этого не говорил, – гордо сказал папа, но как-то так, что стало понятно: я или права или очень близка к правде.
Глава 27
Приехавший вечером целитель папу внимательно обследовал и, выговорив ему за самовольное покидание кровати и неправильное питание, нехотя разрешил вернуться к привычному образу жизни. Папа рассеянно покивал и тут же испарился из гостиной, где проходило обследование, даже недослушав рекомендаций по лечению. И как оказалось, не только это недослушав, потому что внезапно выяснились довольно страшные вещи.
– А ведь вовремя вы меня первый раз вызвали, – сказал целитель Расселу, отведя его руку с подписанным чеком. – Знаете, я сейчас жалею, что не провёл полное обследование на тот момент, но у меня и тени подозрения тогда не возникло, и лишь потом, дома, когда я начал анализировать симптомы…
Он говорил достаточно путано, но в то же время в его словах проскакивало нечто, сильно тревожащее. И не только меня.
– Что вы имеете в виду? – спросил Рассел. Выглядел он настороженно, словно охотничий пёс, почуявший дичь.
– Что был использован какой-то яд, – неожиданно ответил целитель. – Да, у инора Болдуина были проблемы с сердцем, но такое стремительное ухудшение без всяких видимых причин… Я думаю, не будь он магом, смерть наступила бы в течение часа-двух.
Он говорил так буднично, что у меня в голове не укладывалось, что речь идёт о моём отце и я не осталась сиротой только случайно. Я сжала руки, чтобы не дать эмоциям вырваться наружу. Но от этого легче не стало. Мне было страшно. Очень страшно. Кто-то хотел убить моего отца, а я не понимала, ни кто, ни почему. Слишком невероятным казалось, что это месть за давние матримониальные неудачи. Да и чья месть? Почему-то казалось невозможным объединение иноры Карр и леди Галлахер а поодиночке они не справились бы со столь сложной задачей.
– Как, по-вашему, яд мог попасть внутрь?
– Скорее всего, через кровь. У инора Болдуина на руках были многочисленные следы укусов. Я их обработал и нанёс общее заклинание по очистке от вредных примесей. Но оно входит в комплекс обязательных профилактических мер и, подозреваю, недостаточно эффективно при таких серьёзных случаях. Поэтому возникла необходимость в моём визите на следующий день. Думаю, будет справедливо, если я не возьму с вас денег ни за прошлый визит, ни за этот.
Предложение явно далось целителю нелегко, он буквально выталкивал из себя каждое слово. Но меня сейчас заботило совсем другое. Богиня, я-то ломала голову, какой смысл было подкидывать те две яблони… Получается, папу собирались отравить? Их же никто не видел, кроме папы. Разве что Долли наверняка про них знает. Но она вообще мистическим образом оказывается в курсе всего.