— Ведьма!
— Ведьма! — торжествующе ответили ей люди в накидках. — Да свершится наше великое предназначение!
Растрепанная женщина пронзительно свистнула, и за поворотом, светом фар и мерцающих огней вспыхнул грузовик. Украшенный черепами и мигающими гирляндами, он с визгом тормозов остановился около собравшихся, и из него вылезли несколько человек. Все они были мрачными и бросали ненавидящие взгляды на Хоуп. Только мальчик, одетый в засаленный джинсовый комбинезон на смуглое тело и с рюкзачком за спиной, рассматривал девушку с явным интересом. Люди принялись перетаскивать из кузова грузовика большие серые брикеты в красный пикап Котелка. Когда перегруженный автомобиль просел, Котелок довольно потер ладони и залез в него со своими людьми.
— Ты снял с ее реактора все, что можно продать? — спросил Котелок.
— Да, — ответил рядом сидящий Транзистор, — там деталей миллиона на четыре.
— Вот видишь, а ты не хотел брать девчонку.
— Давай убираться от сюда. Не знаю, кого я боюсь больше, этих богатеньких лунатиков в скафандрах или чокнутых сектантов…
Четверо людей в накидках бросили Хоуп в кабину грузовика и сели рядом. Остальные повисли на его кузове и громко заулюлюкали, когда тяжелый автомобиль понесся по парковой дорожке, сбивая редкие скамейки. Испуганный взгляд девушки остановился на загорелом мальчике, сидящем напротив. Он смотрел без злобы. Напротив, в этом взгляде чувствовалось что-то доброе и уютное. Своим образом мальчик настолько не вписывался в ужасающую картину происходящего, что Хоуп приняла его за галлюцинацию, вследствие отравления обычным воздухом. Но видение неожиданно и без всякого смятения нагнулось и потрогало ее указательным пальцем за плечо. Хоуп дернулась и вскрикнула, после чего получила от угрюмого мужчины удар ногой по спине.
— Не смей трогать ведьму, маленький мусорщик! — прогремел мужчина в накидке. — Добрая Госпожа не за это тебе платит. Таскай тяжелые коробки и будь полезным. Это все, что ты должен делать. Работать и молчать.
— Никогда их не видел! — восторженно сказал маленький мусорщик так, словно наблюдал за редким, но грациозным животным. — Какие у нее красивые волосы!
— Это демоническая красота, дитя, — донесся хриплый женский голос из кабины. — Желтые глаза, чтобы пожрать души, и ангельское лицо, чтобы подкрасться и ужалить змеей.
— Устами Доброй Госпожи глаголет истина, маленький мусорщик. Этим желтоглазым демонам одна дорога — на костер. Мы все повинны в появлении этих чудовищ, и мы должны очиститься, окропив мать-землю кровью тех, кто ее отравил и погубил. Тогда она простит нас и возродится из пепла. Тогда повсюду снова будут благоухающие сады и засаженные пашни. Тогда люди спасутся, перестанут голодать и драться за объедки.
Грузовик остановился и Хоуп выволокли из кузова. Из гаража виднелись перекошенные и ржавые останки каруселей и горок, подсвеченные рядами факелов. Вокруг гаража стали собираться люди, которые, скаля гнилые зубы, нервно хихикали, рассматривая лежащую на земле девушку. Добрая Госпожа поставила на шлем скафандра ногу и ударила копьем о бетонный пол.
— Братья, судьба благоволит нам! — торжественно заговорила женщина. — Завтра на рассвете мы снова принесем жертву! И это будет ведьма! Мать-земля сама приносит своим детям собственных мучителей! Она просит, чтобы мы освободили ее! Чтобы мы отомстили за нее! И мы не подведем! Завтра на рассвете мы чуть приблизим тот чудесный миг, когда снова сможем возродиться!
Доброй Госпоже ответили оглушительным ревом, а Хоуп утащили за ноги в ангар, где на сдутых шинах стояли грузовички технической обслуги парка. Девушку тщательно приковали к стене на длинные цепи и оставили одну в темноте. Снаружи заиграла жуткая музыка, было слышно как люди танцуют и поздравляют друг друга.
Посреди ночи плачущая Хоуп услышала шум открывающегося замка и вздрогнула всем телом. В гараже вспыхнул свет и послышались неторопливые, тяжелые шаги. Когда глаза девушки привыкли к яркому свету, она увидела бородача в капюшоне. Мужчина в накидке воровато оглянулся на прикрытую дверь и присел перед дрожащей девушкой.
— Нет. Нет, пожалуйста! — шептала Хоуп, боясь смотреть на позднего визитера. — Мне страшно!