Черта с два! Это и его проблемы! Да он по ее милости может оказаться безработным! И ему не помогут никакие экономические прогнозы и блестящие финансовые отчеты. Если Микеле решит, что он недостаточно обходителен с его племянницей, ему конец.
Рик припомнил, как Микеле любит упирать на свои итальянские корни, как намекал не один раз, будто бы приходится родственником крестному отцу с Сицилии. Складские работники посмеивались над боссом за его спиной. Хотя кто знает? Вдруг у него на самом деле связь с мафией? Пристукнут его и обставят все как несчастный случай. Запросто!
— Послушайте, Моника, коль скоро мне поручили вас охранять.
Ее глаза полыхнули гневом.
— То есть сопровождать… Пока вы в Нью-Йорке, я некоторым образом за вас отвечаю, — договорил он после секундной заминки.
Она положила ладонь на бедро и опустила ее ниже, разглаживая ткань платья, а Рик как завороженный следил за ней взглядом.
— Я не ребенок.
— Согласен. Не ребенок. — Он прочистил горло. — С вашего позволения, я отлучусь на пару минут.
Нужно срочно поговорить с Артуром. Такое поручение ему не по зубам. Добром это не кончится. Пусть найдут этой секс-бомбе другого провожатого.
Моника стояла у окна, и, бросив на нее взгляд, Рик понял: она ждет, пока он встанет и выйдет. И что теперь делать?! Не может же он снять трубку и говорить с Артуром у нее перед носом! Да и встать и выйти тоже не может. Поскольку у него уже встал. Рик придвинулся к столу и попытался ослабить ремень.
— Что с вами? — спросила Моника и шагнула к нему. — Вам нехорошо?
— Нет! — Он вскочил как ошпаренный и бросился вон из комнаты. — Со мной все в порядке. Просто нужно сделать один звонок.
Она вышла вслед за ним в холл.
— Личный, — уточнил он. Прищурив глаза, она чуть вобрала нижнюю губу в рот и спросила:
— Это касается меня?
Не отрывая глаз от ее губ, Рик не сразу признался:
— Некоторым образом.
Она подошла к нему вплотную.
— Что я сделала?
Она еще спрашивает! Достаточно взглянуть на его ширинку — и все станет ясно. Он попятился к двери гостиной.
— Ничего. Мне надо идти. Она шла за ним следом.
— Рик…
Ему послышался какой-то звук, и он поднял руку к губам, призывая ее молчать. — Но я…
— Подождите! Вы что, не слышите? Она замерла и прислушалась.
В замке входной двери клацал ключ.
— Черт! — тихо ругнулся Рик. — Это ваш дядя.
Глава 3
— Боже праведный! — Моника испуганно вытаращила глаза. Говорить одно, а делать… Перспектива предстать перед дядей в таком наряде ее отнюдь не радовала.
— Идите к себе! А я скажу ему, что вы спите.
Она кивнула и метнулась к своей комнате, но входная дверь уже открывалась. Поняв, что добежать все равно не успеет, Моника рванула за ручку ближайшую к ней дверь и, схватив Рика за рукав, увлекла за собой. И они оказались в стенном шкафу.
— Какого черта?! — возмутился громким шепотом Рик и, вырвав руку, прислушался.
Микеле звал племянницу. Рик вздохнул и закрыл глаза. В шкафу было темно и тесно.
Моника перевела дыхание и пошевелила правой рукой. В результате ее грудь коснулась руки Рика. Он снова шумно вздохнул, и она замерла:
Моника только один раз была так близко с мужчиной. Вернее, с мальчиком. Как-то раз Антонио, школьный друг ее старшего брата, оставшись с ней наедине, полез к ней обниматься. Сначала ей понравилось, но потом он попытался забраться к ней под юбку. Моника начала сопротивляться, Антонио не уступал, и тогда она укусила его за руку.
Рик стоял не шелохнувшись.
Интересно, что он сделает, если она положит руки ему на грудь? Да ничего не сделает! Моника коварно улыбнулась. Не станет же он привлекать внимание дяди.
— Рик? — еле слышно выдохнула она.
— Тсс! — Он поднял руку и прижал палец к ее губам.
С первой попытки Рик в темноте промахнулся, но, когда его палец коснулся ее губ, она чуть-чуть приоткрыла их. А когда Рик убирал руку, его палец провел по ее нижней губе. По телу Моники разлилось тепло, она закрыла глаза и прислонилась к нему, прижавшись грудью к его груди.
Почувствовав, как гулко стучит сердце у него в груди, Моника перевела дыхание. Ей захотелось поцеловать Рика. Захотелось обнять. Захотелось…
В холле раздался кашель Микеле. Совсем близко. Прямо за дверью. Моника вздрогнула.