Ева открыла глаза. Кругом суетились люди в белых халатах. Но это было другое помещение…
— Что со мной? — прошептала она. — Где я? Почему мне так холодно?
— Тихо, тихо… Берегите силы, — тревожно сказала медсестра, поправляя ей голову.
— Ничего-ничего… Теперь уже все будет хорошо, — сказал тот самый мужской голос.
— Как скажете, доктор, — улыбнулась ему медсестра и отошла чуть в сторону. — Вы же у нас волшебник…
— Вы ничего не помните? — над Евой склонился пожилой врач с черной трубкой фонендоскопа.
— Нет…
— Как прыгнули с моста, тоже не помните?
— Нет.
— Вы прыгнули… — сообщил он, и по его липу было понятно, что он считает этот поступок, мягко говоря, сомнительным и недальновидным. — Вас чудом спасли, моя дорогая. Кажется, вы совершенно не умеете плавать…
— Не умею.
— Жизнь — это не то, с чем можно играть, — доктор вставил фонендоскоп в уши и приложил его к сердцу Евы. — Жизнь — это то, в чем нужно быть по-настоящему, — говорил он, вслушиваясь в то, как бьется ее сердце. — Понимаете? Всякий раз, когда человек допускает эту ошибку и, вместо того чтобы жить, валяет дурака, он убивает свою душу. Не делай этого, дочка. Душа бессмертна…
Пожилой доктор улыбнулся, погладил Еву по голове и пошел куда-то по своим важным врачебным делам.
Ева закрыла глаза. И снова погрузилась в небытие.
Только сейчас она видела уже не ужасы жизни, а Красоту небесного свода, который как бы вывернут внутрь. По нему в своих прекрасных, удивительных колесницах кружили боги…
Жизнь.