Встал, вышел из-под козырька.
На дороге никого, только он с этой стороны, и маленькая фигурка, шагающая по обочине. Солнце пало косо из-за облака.
Подождал, пока поравняется, тогда перешел.
— По трассе, что ли, ехала?
— Мать денег дала на билеты… Сэкономила.
— Погуляем.
— Не нагулялся еще?
— Я спал.
— Я устала.
Идут рядом. Остановка тоже далеко, два километра от поворота.
— Что это за тема с беременностью?
— А что? — кинула на него взгляд. — Ты не хочешь ляльку?
В другое время его бы покоробило. Она умела так, доставать его.
— Я не знаю, не пробовал. Может, мне бы понравилось. В любом случае, без меня у тебя ничего не получится.
Повела плечами.
— Ты не хочешь в Москву?
— Куда?
— В Москву. Может, он тебя возьмет.
— Я к нему сам не пойду. Колесникова ты имеешь в виду? Андрейку? Мне все равно. Можно в Москву. А можно в Днепропетровск.
— Так же нельзя все время.
— Я как раз думаю, что надо. Если я останавливаюсь, меня мое прошлое догоняет. Я считал, что с этим уже закончил.
— Ты всё я да я.
— Это неправда.
— Ты хочешь про деньги начать разговаривать? Давай. Это нерентабельно. Не? как это сказать… Невыгодно. А выгодно так. Тебе чего-нибудь не хватало? Помнишь поларбуза?
Это был редчайший момент, такое случается по наитию. Одним движением переломить ее недовольство. Больше никогда не получалось. И сейчас — усмехнулась. Дальше идут. — Когда на одной гитаре это делаешь — надо, чтобы гитара имитировала… Не то. Там вообще по-другому. Ладно: замещала ударные, своими средствами. Это не новость, нельзя сказать, чтоб такого никогда не было. Но музыки-то такой не было раньше. Не то чтобы для себя, я просто умею, мне это нравится. Я… как пересмешник. Когда уже что-то стало получаться, меня стали звать ритм-гитаристом, сразу в несколько мест. Я пробовал на электричестве; мне понравилось. Но это просто другое мировоззрение. А ты меня тащишь в цивилизацию. Самый мой большой успех, просто в топ — это когда я, ночью однажды, сыграл им на двух струнах «Луна сквозь кукурузу». А больше ничего не было.
17/ — Мать хочет тебя попросить забить ей кролов.
— Почему сама не обратилась?
— Как ты думаешь?
— Сколько?
— Что?
— Всех?
— Зачем? Ну, наверное, одного, двух…
— То есть ты не знаешь. Никогда не забивала кролов.
— Конечно, нет. Мать дядьку звала. Жалко кролов.
— А потом что с ними делают? Едят? Ты ела?
— Да, ела. И ты ел.
— Как по-твоему, много я тут наел? — Отодвинул от себя тарелку.
Это всё за завтраком. Ночь к нему никто не стучал. Картошка с яйцами, яйца сам жарил, набил целую сковородку.
— А со шкурами что?
— Шкурки Аляньчын себе забирает.
— Значит, мне шкурки. За работу. Раз ты мой продюсер, то передай ей, что я подумаю.
Погулял перед клетками. У меня выбор, либо я вас забью — либо меня самого тут забьют. Кролам, конечно, не позавидуешь. Сидят в трюме, чуть больше собственного туловища. Пушистые. Жуют. И так смотрят. Эт-те не свободная дикая жаба. Он читал, что кролы на воле умные и смелые животные. Он, наверное, тоже.
Вернулся. — Не, не буду. И есть их не буду, пусть Аляньчын жрет. Ты только предупреди, когда он придет, схожу с Лёнькой погуляю.
Лёньку теперь хуй найдешь. Коля стал думать матом, это всё Лёнино тлетворное влияние. Шел по деревне, почти один, руки в карманы, такое тут только на пугалах увидишь, а на самом деле «Ливайс». Была бы машинка и кусок джинсы, сам бы зашил. Из конца в конец до того края. Дорога терялась в полях. Но это только по видимости, через пять километров следующая деревня. Три года назад: пришел с той стороны. Сходить посмотреть, что там сейчас? Он и так знал, что там сейчас. Все-таки пошел.
Можно предположить, что скорость распространения слухов ограничивается этими километрами пустых полей, что это для нее препятствие. Руководимый смутным желанием встретиться с собой. Словить то чувство: всё новенькое; как заново родившийся входишь в место, где неизвестно что и тебя никто не знает. Хорошее было время. Закрыть глаза: туда пошло? не туда?
И попал в картофельное поле. Споткнулся сначала в какую-то канаву, нога ушла в борозду. Колхоз «Рассвет», а света нет. Убрали уже картошку. Но одна валяется, мелкая, зеленая поверх земли — присел, просеял пальцами.
Очень быстро набил полные карманы. Картошку сегодня уже ел. Знать, где взять: до снега по крайней мере автономен. Пойти вглубь, посмотреть, что еще. Капусты нет. Торчат голые черенки, ни кочана не оставили.
Повернул назад и встретил Лёню — день удач.