— А я думал, что он в желтом доме, — сказал пассажир, который не был ничем особенным.
Судья Менефи раздраженно поежился. Мужчины сидели, опустив головы в причудливых позах. Ветер умерил свою ярость и налетал теперь редкими, злобными порывами. Дрова в камине превратились в груду красных углей, которые отбрасывали в комнату тусклый свет. Пассажирка в своем уютном уголке казалась бесформенным свертком, увенчанным короной блестящих кудрявых волос. Кусочек ее белоснежного лба виднелся над мягким мехом боа.
Судья Менефи с усилием поднялся.
— Итак, мисс Гарленд, — объявил он, — мы кончили. Вам надлежит присудить приз тому из нас, чей взгляд, — особенно, я подчеркиваю, это касается оценки непорочной женственности, — ближе всего подходит к вашим собственным убеждениям.
Пассажирка не отвечала. Судья Менефи озабоченно склонился над нею. Пассажир, который не был ничем особенным, хрипло и противно засмеялся. Пассажирка сладко спала. Судья Менефи попробовал взять ее за руку, чтобы разбудить ее. При этом он коснулся чего-то маленького, холодного, влажного, лежавшего у нее на коленях.
— Она съела яблоко! — возвестил судья Менефи с благоговейным ужасом и, подняв огрызок, показал его всем.