- Вызвать в участок, говоришь… - Крашников достал телефон и набрал номер телефона Оксаны. – Слушай, подскажи, кто из наших коллег из Особого отдела, может помочь мне с финансовым следом, по моему делу?
Получив указания Городовой, следователь сел в машину и покинул эту тошнотворно - приторную деревеньку, не желая задерживаться здесь ни минутой дольше, чем это было необходимо.
24
День был в самом разгаре, но Городовая никак не могла сосредоточиться. Она находилась в кабинете одна – Крашников активно занимался своим расследованием, Алена второй день подряд ворошила прошлое, выворачивая наизнанку базу учета преступлений в поисках подходящих под их теорию событий, Максим с самого утра отправился по служебным делам в Город.
На ум не шло ничего сколько-нибудь полезного, только крутились в мыслях воспоминания о сюрреалистичных сновидениях, вернувшихся в ее жизнь. Кровь, яблоки, кладбище, полицейский участок в крови и яблоках, и снова кладбище, кровь, яблоки… В связи со всем этим ей не давала покоя мысль о смотрителе кладбища. Он интересный человек, но необычный, немного странный, и определенно знающий что-то, о чем не говорит. Связано ли это с происходящими в городе преступлениями, или же это нечто другое – в любом случае ей хотелось еще раз поговорить с ним. Ее дело не клеилось, подозреваемых не было и Бикетов какими только мог способами укорил ее сегодня в том, что вместо расследования они всей рабочей группой через день надираются в баре… Конечно же ему донесли об этом, в таких городках как этот, шила в мешке не утаишь. Но Городовой нисколько не мешали в работе эти походы в бар, наоборот – они были своего рода отдушиной при проведении расследований, а иногда и помогали. Она заметила, что Крашников, уже во второй раз, общается с одним и тем же мужчиной при посещении бара – они вместе выходят курить, болтают о чем-то возле стойки… Следователь нашел себе информатора по своему делу, а это дорогого стоит. Вот ей так не везло. По ее делу информации не было никакой, оно двигалось тяжело, с пробуксовкой.
Первые две жертвы – мужчина и женщина, оказались братом и сестрой, а все остальные жертвы, возможно, являлись суррогатами какой-то близкой родственницы убийцы – возможно сестры, хотя, не обязательно - может быть и просто девушки, которую он любил. Что же такое произошло у убийцы в жизни, что привело к такому патологическому итогу? Городовая снова и снова прокручивала в голове ситуации, которые могли бы привести к подобному поведению преступника, но не могла остановиться на чем-то более-менее приемлемом. У нее не было ни брата, ни сестры, и она только теоретически могла представить чувства, которые могут испытывать такие родственники, и отношения, которые могут их связывать. В данном случае, логично было бы предположить, что связь между преступником и его сестрой, либо девушкой, была очень тесной. Если рассуждать об их отношениях, судя по трупам, которые оставлял убийца, можно было бы подумать, что эту девушку он не просто любил, но и привык за ней ухаживать – он обстирывал ее, купал, расчесывал и возможно, иногда красил… Почему она не делала этого сама? Она была малышкой? Инвалидом? Немощной? Слишком старой, для того, чтобы проделывать все это самостоятельно? Но должно быть что-то, что провоцировало накопление ярости в преступнике, ведь он все же пошел на убийства, а без необузданной злости очень трудно причинить кому-либо физическую боль, тем более убить, да еще таким способом, каким были убиты все жертвы этого преступника. Значит ли все это, что он одновременно ненавидел свою сестру или девушку, желал причинить ей боль, но не мог этого сделать, так как любил. Он ненавидел эту связь между ними, потому и убил впервые в этом городке сразу двоих – брата и сестру, он хотел освободиться. Может он делал это и раньше, в других местах, но пока ничего подобного обнаружить не удалось. Однако, убийство… Должно быть что-то еще, обязательно должна быть какая-то еще более мощная психологическая травма, с которой преступник не справился никаким другим способом, кроме убийства. Все трупы выставлены напоказ… словно брошенный вызов… Кому? Обществу? Правоохранительным органам? Здравоохранению? И еще эти яблоневые листья – при чем здесь они? Что это – намек на что-то, или дань уважения убитым? А что если это прямое указание на убийцу?
У Городовой вдруг похолодело в груди… Что если последнее предположение верно? Юлий. Кладбище. Яблони. Сложные отношения с сестрой в настоящем, хотя были очень тесными в молодости. Здесь несомненно, есть любовь и, возможно, ненависть тоже есть… А также желание преступника быть пойманным, искупление… Нет. Не может этого быть. Но, как же сны – яблоневые листья на трупах, яблони, растущие только в одном месте в округе – на кладбище, непростая история отношений и жизненных ситуаций у родных брата и сестры, криминальное прошлое Юлия… Городовая возбужденно ходила по кабинету, ненавидя себя за то, что допускает саму мысль о виновности Юлия. Душа у нее не лежала к этому, но все разрозненные факты говорили за то, что кладбищенский смотритель подходит под психологический портрет искомого преступника, и она уже не могла думать ни о чем другом. Все сходится! Абсолютно! Нет, этого не может быть... Нужно сосредоточиться и снова пересмотреть все данные.