Верочка — бортовой врач — везла племяннице самую настоящую деревянную куклу. Верочка рассказывала Антону, что племяшке уже семь лет и она родилась на Марсе, где деревья были пока редкостью. Тот вымученно улыбался. Он слышал эту историю уже миллион раз.
В один из неотличимых друг от друга вечеров Антон сидел в столовой и читал. Больше в помещении никого не было. Его каюта располагалась недалеко, в носовой части корабля, но он не хотел туда идти — бежевый квадрат стен доводил его до исступления. Здесь, в столовой, создавалась иллюзия открытого пространства благодаря анимированным обоям — березы, трава… Но потолок был серым и скучным — дизайнеры недодумали.
Свет мигнул и погас. Несколько мгновений Антон оторопело сидел в темноте, уставившись на экран е-книги. Потом включилось аварийное освещение, завыла сирена. Антон вскочил, машинально сунул читалку в карман комбинезона и выбежал прочь.
По коридору в сторону мостика неслись Верочка и второй пилот. Антон побежал за ними. Пилот круто повернулся и заорал:
— В свою каюту, живо! Забыл, чему учили, что ли?
— Я офицер, — пытался протестовать Антон.
— Да мне по хрену, кто ты! К себе, быстро, и не выходить без разрешения!
Пилот исчез за поворотом коридора. Антон проглотил комок в горле и поспешил в каюту.
Тук-тук-тук. Стучит сердце. Гудят приборы. Корабль-полутруп летит в космическом пространстве. Дрейфует, как пустая консервная банка. Скоро он станет кирпичиком, который возьмет исполинская огненная рука, чтобы построить домик.
Тук. Тук. Тук. Это чьи-то шаги за стеной. Это мои коллеги встали и ходят по коридорам, а иногда стучат в мои двери, но не могут открыть. Им досадно, что я не с ними.
Они правы — я виноват. Не смог сделать для них то, что должно.
Работало только аварийное освещение. Антон просидел в каюте шесть часов. Никто не появлялся, и он наконец решился на вылазку.
В коридоре было пусто. Антон шел, стучал в двери других кают, но никто не отзывался. Он попробовал открыть одну. Нажал на кнопку — створки разошлись, не потребовав отпечатка пальца. На кровати одиноко сидел желтый зайчик. Больше — никого.
В других тоже оказалось пусто. Антон вспомнил, что сегодня в кинозале показывали старую комедию и все должны были быть там. Кинозал — на второй палубе. Он пойдет туда, но сначала — на мостик.
Капитан лежал на полу, раскинув руки, взгляд светлых глаз устремлен в пустоту. Поперек него, лицом вниз — Верочка. Штурман и первый пилот — на пультах управления. Голова пилота — в запекшейся крови. Второго пилота здесь не было.
Антона вырвало.
Придя в себя, он первым делом перевернул Верочку, для порядка пощупал пульс, хотя было видно — мертва. Остальные — тоже. На теле девушки не нашлось видимых повреждений. Антон сложил ее руки на груди и ладонью попытался закрыть ей глаза. Один так и остался полуоткрытым и, казалось, следил за ним. Рот девушки кривился в непонятной ухмылке.
Капитану он тоже закрыл глаза — больше пока ничего не сделаешь. Позже, когда он найдет остальных, надо будет отнести тела к шлюзу, упаковать в прозрачный пластик, прочитать короткую речь и отправить за борт, к звездам. Так принято хоронить в космосе. Антон никогда раньше не понимал, насколько это правильно — и по отношению к мертвым, и по отношению к живым.
Он заставил себя взглянуть на приборы. Кое-что он в них понимал, не зря учился в академии — по специальности он не был пилотом, но элементарные знания им давали.
И теперь Антону стало по-настоящему страшно.
Приборы показывали, что на второй палубе пробоина в районе инженерного отсека — инородное тело, диаметром метра три. В результате — полная разгерметизация помещения. Не сработали аварийные системы, вероятно, тоже повреждены… Как будто чья-то рука прицелилась и бросила мячик — крохотную частицу бескрайнего космоса, — который не засек компьютер, не смог предвидеть навигатор, не заметил пилот, и этот мячик прервал жизнь хрупких созданий, которым так необходим воздух.
Отчего умерла Верочка, Антон определить не смог.
Жизнеобеспечение первой палубы еще держалось, но вот-вот должно было отказать. Исправить всё одному — нереально.
Так. Спокойно.
Ведь не может быть, чтоб только он один остался. Надо найти выживших. Не могли все тридцать пять человек пойти смотреть этот проклятый фильм. Где второй пилот, в конце концов? Он же приказал ему идти в каюту. Сначала надо найти людей, а потом решать, что делать дальше.