Работа практически остановилась. Нами все более овладевала апатия. Я больше не устанавливал новые датчики, не делал проб и в основном перечитывал старые журналы перед тем, как их сжечь. Денис каждый день уезжал на мотовездеходе, утверждая, что смотрит на волны. Однако расход топлива многократно превышал норму, и Шура подозревал, что Денис просто катается по пустыне. Он ворчал, что вездеход не предназначен для увеселительных поездок, и грозил, что перестанет отпускать Дениса без сопровождения.
В конце концов я и Настя поцапались. Слово за слово, темой наших разговоров стал кубик, и я бросил ей в лицо обвинения в жадности и эгоизме.
— Откуда ты знаешь, что это я разобрала кубик?
— А кто же еще?!
— Не знаю! Но не я!
В ее глазах стояли слезы.
Я отвернулся и вышел.
Меня грызли сомнения. Если Настя не врет, вариантов было два. Денис наверняка о чем-то догадывался по нашим жадным взглядам и мог провернуть эту авантюру для того, чтобы обезопасить кубик. Теперь мне казалось подозрительным, что в тот раз у нас так легко получилось перевести негодование капитана в другое русло. Александр же мог пойти на кражу ради Насти, а потом по собственным соображениям спрятать фрагменты головоломки.
Решив извиниться перед Настей, вечером я тихо приоткрыл дверь ее каюты. Она не заметила меня, разговаривая о чем-то по рации, которая стояла у нее в кабинете. Обсуждала что-то про водоросли с биологом другой станции.
В руках Анастасия бездумно вертела маленький оранжево-зелено-синий кусочек металла.
Я аккуратно закрыл дверь и ушел.
Месть стала моей навязчивой идеей. Месть и разноцветные металлические кубики.
Получить хлороформ из хлорки и ацетона умеет даже первокурсник биологического факультета. Я сделал достаточное количество той же ночью. Однако понадобилось еще несколько дней прогрессирующей злости и обиды, десяток сожженных журналов и бесконечные просторы красной пустыни под ногами, чтобы я наконец решился убить Настю.
И вот, когда Денис в сопровождении Александра уехал к морю, я тихо зашел в комнату Анастасии. Она увлеченно писала какие-то реакции, формулы с бензольными кольцами. Она снова не заметила меня, но я не удивился. В последнее время все мы могли сосредоточить свое внимание только на чем-то одном и не замечали происходящего вокруг, пока нас не окликнут.
Я не стал привлекать ее внимание. Вместо этого я достал из переносного контейнера пропитанное хлороформом полотенце. Она остановилась и подняла лицо, принюхиваясь. Потом развернулась. На ней даже не было маски — она снимала ненавистную тряпку, когда работала у себя в комнате.
На мне маска была. Усовершенствованная, чтобы не окочуриться самому. Хотя снаружи это не заметно.
Настя почти не сопротивлялась. Когда она заснула, я перетащил ее на кровать и положил на лицо полотенце. Затем начал рыться в ящиках стола. Очень скоро я обнаружил то, что искал, — двенадцать кубиков, переливающихся всеми цветами радуги. Зрелище заворожило меня. Я стоял и рассматривал найденное сокровище, пока меня не вывела из оцепенения заработавшая рация.
Незнакомый голос произнес:
— Здравствуйте! Госпожа Лестенко? Анастасия? Вы здесь?
— Здравствуйте. Нет, это не она.
Ответив, я сразу же обругал себя последними словами, но было поздно. Где-то, на другом конце Марса, появился свидетель того, что я в этот момент находился в комнате Анастасии.
— А она далеко?
— Да, — помолчав, ответил я. — Далеко.
— Это профессор Мориока со станции Гамма, — у него действительно был сильный акцент. — С кем я говорю?
— Михаил Керье. Биолог.
— Тоже биолог? Отлично! Значит, вы поймете, о чем речь. Возьмите лучше ручку, чтобы записать.
— Взял, — сказал я, не пошевелившись.
— Я проанализировал результаты опытов, проведенных Лестенко. Похоже, из-за высокой концентрации хрома в вашем районе биология водорослей изменилась. По всем признакам, вещество, следы которого она обнаружила в водорослях, является структурным аналогом серотонина. Моих средств недостаточно, чтобы выяснить, является ли оно нейромедиатором или агонистом. Однако вы, я думаю, понимаете, какие возможны последствия, если это вещество попадет в человеческий организм? Будьте осторожны!
— Если оно есть в водорослях, значит, оно есть и в воздухе?
— Оно должно довольно быстро разлагаться на воздухе. Но вы находитесь слишком близко к морю. Если хотите знать, на вашем месте я бы счел ситуацию достаточно опасной для досрочного возвращения.