— Ребята, уходите!
— Макс, ты как? Ломай дверь.
Лед под ботом трещал. Замерший гейзер заморозил кабину, перекрыв доступ к люку и аварийному выходу. Мы крошили лед пальцами, рвали на куски, чувствуя, как бот проваливается вместе с нами вниз, в ледяную бездну.
С той стороны Славик пытался пробить бронированное стекло.
— Уходите, прочь!
— Макс, не спасем!
Поверхность Марса вокруг нас шевелилась. Вода взмывала вверх и застывала причудливыми фигурами, ледяная кромка проваливалась в пучину, чтобы вновь тут же вырваться на поверхность смертоносными потоками.
Я пытался удержать падающий бот и разжал ладонь в самый последний момент, когда, казалось, мой «Геркулес» сломается от непомерных нагрузок.
— Макс, давай, чего же ты!
Олег, зацепившись за край пропасти, держал меня за руку.
Дальше я действовал как на учениях — автоматически. Мы почти всегда тренировались парой — я и Олег. Победители соревнований, отличники спортивной подготовки. На боль я не обращал внимания. Тем более что руку уже не чувствовал. Мы лишь оттягивали свою гибель. Без бота не спастись.
Проклятая планета!
Вдруг я увидел на льду чернеющий свернутый купол.
— Берем, Олег! — Я кивнул на возвышающуюся глыбу льда в том месте, где должен был заработать гелиевый гейзер. Если повезет.
Олег понял меня без слов. Мы схватили тюк и потащили к Великану.
— Разворачивай, быстрее!
Мы развернули полимерный купол и вцепились в него с обеих сторон.
Ждать… Ждать… Ну! Давай же, вырывайся на свободу!
Гелиевый гейзер ударил неожиданно. Купол начал судорожно, захлебываясь, наполняться легким газом.
— Держи, Макс! Давай! Еще немного!
— Черт, я не закрепился!
Лед скользил под ногами. Я активировал якоря — иглы вонзились в вечную мерзлоту, закрепив ступни. Рывок! Купол забился под руками, как пойманное марсианское чудовище.
— Есть, держу!
Купол распухал огромным пузырем, внутри которого, под прозрачным пластиком, ревел пытающийся вырваться на свободу гейзер.
Больше, еще больше… Давай же, быстрее! Расти, ну! Надо продержаться еще чуть-чуть.
«Крак!» — трещина пробежала под ногами. Правая нога лишилась опоры и повисла в воздухе вместе с куском льда.
— Давай! Герметизация! — закричал Олег.
— Готово!
Низ полусферы склеился, превратив купол в огромный шар. Мы, вместе с Олегом, одновременно убрали якоря. Шар рванул вверх, увлекая нас за собой в спасительную вышину. Льдина с правой ноги полетела вниз, где клокотал умирающий Великан, заливаемый бурлящим потоком.
Нас швыряло из стороны в сторону небесным ураганом. Нас рвало на куски. Но мы выдержали. Выжили. Двое из всех наблюдателей.
Мы дождались спасателей.
Вот только левая рука, которую восстановили наши медики, за что им большое спасибо, не заживает до конца. Время от времени на ней вновь открываются и кровоточат старые раны.
Как память о начале терраформации Марса.
Кто-то шутит, что это мои стигматы.
Мы вышли из раздевалки.
— О! Тебя ждут, — улыбнулся Олег. — Привет, Светлана! — помахал он рукой сидящей в кресле девушке. — Пока-пока, не буду мешать. Макс, мое предложение остается в силе, и я еще вернусь к нашему разговору. Ты думай.
Я остановился возле кресла. Света поднялась навстречу, на ее лице играла робкая улыбка.
— Здравствуй, Максим.
— Здравствуй, Света. — Я сел рядом. — Как ты? На пятом курсе?
— Уже закончила. Сейчас на практике. А ты?..
— Все по-старому. Как обычно.
Светины пальцы незаметно прикоснулись к моим.
— А Инга… Без новостей, да?
Теплая ладонь полностью легла на мою. По спине неожиданно побежали мурашки.
— Да, — коротко ответил я. — Без новостей. Ты же знаешь, что ничего нового.
— Все еще ждешь?
Ее ладонь начала подниматься выше по моей руке. На Свете сегодня было красное платье — легкое и красивое, облегающее стройную девичью фигуру.
Как они с Ингой все-таки похожи друг на друга.
— Да, Света, жду. Твоя сестра вернется.
Я отстранил девушку от себя.
— Я обязательно дождусь. И ты тоже.
— Дурак, — прошептала мне вслед Света, пряча лицо в ладонях. — Дурак.
На нас обращали внимание, но я шел, не оглядываясь. Черт, черт, черт! Что в ее глазах — любовь, влюбленность, желание? Почему так часто младшие сестры влюбляются в женихов старших?
«Представляешь, — смеясь, говорила Инга, — Птенчик поступила в Космический. Надо же, не ты один будешь у нас космонавтом».