– Эй, гаджо, ты зачем наших детей пугаешь? – спокойно поинтересовался он, когда я подошел поближе. – Храбрый, да? Справился с маленькими? У тебя совесть есть?
Я почувствовал, как мой несчастный мозг снова начинает раскалываться от бешеной злобы. Состояние у меня сейчас какое-то… был бы я женщиной – однозначно, критические дни.
– Твои дети отвратительно поют, – прошипел я прямо ему в лицо. – Им платят не за их пение, а только чтобы они заткнулись!
– А ты лучше споешь, да? Может, послушаем, а, гаджо?
– Заткнись, рома! – рявкнул я. – А что до совести – ты сам бессовестная мразь, детей отправляешь побираться!
– Вот как заговорил… – грустно покачал головой цыган. – Знаешь, гаджо, мне кажется, мы друг друга не понимаем. Может, выйдем в тамбур, потолкуем по душам?
Даже не дожидаясь моего согласия «потолковать по душам», цыган повернулся и направился туда, куда сказал. Я молча двинулся следом. По-моему, в вагоне все хором вздохнули с облегчением, когда мы свалили с их глаз.
– Ну что, гаджо, ничего не хочешь мне сказать? – насмешливо посмотрел на меня цыган. – Прощения попросить, например?
– Да что ты заладил – гаджо, гаджо! Я тебе не гаджо!
– А кто же ты тогда? – усмехнулся цыган. – Все люди либо рома, либо гаджо, вот так-то.
– Люди, говоришь? – прохрипел я. – А я не человек, рома!
Я резко сдернул очки и маску. Но, к моему удивлению, цыган вовсе не испугался. Он преспокойно полюбовался на мою рожу, и сказал:
– Детей напугал, теперь меня хочешь напугать? Страшная маска, гаджо… Сколько заплатил? Борнагкуй, да?
– Что еще за борнагкуй? – удивился я.
– Да я не помню, страшила какой-то, из детских сказок, – равнодушно пожал плечами цыган. – Вот, гаджо, смотри, чем надо пугать.
Он медленно вытащил из кармана нож. Длинный такой нож, острый. И держал он его умело.
– Придется поучить тебя уму-разуму, гаджо, – грустно сообщил цыган и… пырнул меня.
Однако на полпути его руку встретила моя рука. Я схватил его за запястье и сдавил со всей силы. Второй рукой выхватил этот дурацкий нож, третьей сжал другую руку Будулая, а четвертой, пятой и шестой поднял его над полом. Одновременно я открыл дверь хвостом, и, как следует размахнувшись, вышвырнул его наружу. Бедный цыган, по-моему, даже не успел ничего сообразить, как оказался на вольном воздухе.
– Счастливого пути! – злорадно прохрипел я ему вслед, высунувшись наружу насколько смог.
Злорадствовать – плохо. В тот день я понял это особенно ясно. То, что случилось потом, не назовешь иначе, чем возмездием свыше. Потому что в тот самый момент, когда я окончательно потерял из виду улетевшего цыгана и собрался вернуться обратно, я почувствовал за спиной какое-то шевеление, а потом – сильный удар в спину. Уже вываливаясь из тамбура, я увидел там по-прежнему молчащего Серого Плаща.
Этот гад только что вышвырнул меня из поезда!
Больше я ни о чем подумать не успел – падение завершилось… под колесами едущего поезда. Вы никогда не попадали под поезд? Тогда вы не поймете, что я почувствовал в этот миг.
Но если вкратце, я почувствовал, как в глазах стремительно темнеет, а тело наполняется болью, которая все усиливается, усиливается, усиливается… пока все не заканчивается и меня накрывает блаженная чернота…
В самый последний миг перед глазами промелькнул успевший опостылеть Серый Плащ – все это время он стоял рядом с путями, внимательно наблюдая, как я корчусь от непереносимой боли…
Глава 9
Я очнулся уже на рассвете. Значит, прошло не меньше суток. Боли не было, остался только какой-то странный зуд во всем теле.
И еще чувство голода. Ужасного, всепожирающего голода. Еще чуть-чуть, и я начал бы глодать собственную ногу, так мне хотелось есть.
– Точно, я тоже чувствую, – раздался голос в моей голове. – Нам с тобой нужно срочно чем-нибудь подкрепиться, а то ослабнем, двигаться не сможем. Ты два дня регенерировал, все внутренние резервы исчерпал.
Я не обратил на это внимания. Решил, что это остатки боли, которая все еще слабо пульсировала по всему телу.
Хотя было в этом голосе что-то такое смутно знакомое…
Не знаю, где я очутился, но это точно не поезд. Я лежал в какой-то ямке, неподалеку от железнодорожной насыпи. Неподалеку, но отнюдь не вплотную – со стороны меня, скорее всего, не видно. Еще из окружения присутствует стена леса, мелкий дождик и облезлая псина, рассеянно обнюхивающая кончик моего хвоста.
– Пошла отсюда! – громко потребовал я. Собака фыркнула в мою сторону и продолжила свое увлекательное занятие. – Что со мной произошло?
– А это я тебе могу сказать, – снова послышался тот же голос. – Ты вывалился из поезда. Это тебя тот странный тип столкнул, которого ты Серым Плащом окрестил. И вывалился ты очень неудачно – тебя отшвырнуло прямо под колеса и почти километр волокло по шпалам, пока поезд не закончился и тебя не отбросило сюда. Ты долго катился по склону и в конце концов остановился в этой яме. Здесь ты и остался.