В первый момент Бембо пытался убедить себя, что он ошибся, что блестящее вооружение только показалось ему, но, пока он размышлял, в некотором отдалении раздался звук трубы, на который сейчас же отозвался другой, и внезапно из рощи появился отряд всадников в блестящем вооружении, с копьями наперевес и развевающимися знаменами. Наши путешественники немедленно остановили лошадей и с изумлением смотрели на приближающийся отряд.
- Может быть, это - паломники, направляющиеся в Рим? - нерешительно сказал Бембо.
- Зачем же они вооружены и повернулись к Риму спиной? - возразил иоаннит.
- Может быть это - друзья синьора Паоло, поделавшие видеть своими глазами, как он добрался до цели своего путешествия? - пожав плечами, промолвил Макиавелли.
- Не думаю, чтобы мои друзья решились бы в таком количестве покинуть Рим, не зная, кого при своем возвращении могут встретить у его ворот! воскликнул Орсини. - Но нет!.. Разве вы не видите? Это - знамя церкви: ключи креста на хребте и меч святого Петра!
- Эй, копья наперевес! - скомандовал сир Реджинальд, оборачиваясь к своим людям, но, с удивлением увидел, что отряд, окружавший его, состоял из всадников свиты Борджиа, которые, тем не менее, моментально опустили копья.
- Берегитесь, господа, чтобы на вас не напали одновременно сзади и спереди! - тихо предупредил Макиавелли и насмешливо добавил: - зато мы с вами, брат Бембо, можем быть вполне спокойны, теперь вы, несомненно, найдете необходимым принять на себя свою настоящую роль посланника герцога Феррарского.
- Приберегите свои остроты до более подходящего времени, мессир Никколо, - с беспокойством ответил Бембо. - Мы, во всяком случае паломники, по обещанию направляющиеся в Рим на святой юбилей. А, может быть, эти люди - просто вассалы какого-нибудь дворянина, объезжающие лошадей, или фуражиры из Ронсильоне.
- Смотрите, и шут с ними! Надеюсь, что они ничего дурного не сделают болтуну, но зато я-то лично погибну! - со спокойствием отчаяния проговорил Орсини.
- Я, со своей стороны, не покину вас, жениха донны Лукреции и в доказательство искренности своего обещания готов смешать свою кровь с вашей, - сказал иоаннит и, обнажив кинжал, слегка разрезал им руку, и окровавленное оружие подал затем Орсини.
Синьор Паоло воодушевлено разорвал свой камзол и, сделав кинжалом надрез на груди около самого сердца, смешал свою кровь с кровью иоаннита. Лишь только он выполнил эту часть торжественного обряда, как сир Реджинальд схватил, в свою очередь, окровавленное оружие, задумался ненадолго, как лучше ему доказать свою дружбу, а затем, обнажив свое левое плечо, вырезал на нем небольшой крест. Благодаря этому обряду, считавшемуся у рыцарства самым священным и ненарушаемым, три рыцаря стали братьями по оружию. Лишь только все было кончено, приближавшиеся всадники, гремя оружием, остановились под аркой разрушенного моста.
Худощавые, но высокие и мускулистые фигуры всадников, их камзолы из буйволовой кожи, неимоверно длинные копья, круглые щиты, большие бороды, небольшие, но огненные кони и масса оловянных образков, висевших на груди, все это обличало в них испанцев или, вернее, каталонцев.
Один из всадников - по-видимому, предводитель - отделился от отряда и настолько медленно приближался к путникам, что они имели достаточно времени, чтобы хорошо рассмотреть его. Черты лица его были резки и грубы, а его крупные ноздри, толстые губы, оливковый цвет лица и жесткие волосы выдавали его арабское происхождение. Он был среднего роста, мускулист и подвижен. Выражение глаз было холодно, серьезно и решительно.
Приблизившись к паломникам, незнакомец в знак уважения склонил свое копье и внимательно, а не угрожающе осмотрел путников. Иоаннит пришпорил лошадь и гордо поднял свое копье, незнакомец моментально остановил своего коня, и оба встали как вкопанные.
- Что вам нужно от нас, кондотьер* [Кондотьерами в XIV и XV вв. назывались предводители наемных дружин.]? - спросил иоаннит, убедившись, что у его противника не было золотых рыцарских шпор. - Для чего вы преградили нам дорогу?
- Меня зовут дон Мигуэль де Мурведро, обыкновенно же - Мигуэлото, я полковник и начальник стражи в Ронсильоне, достопочтенный рыцарь, - ответил каталонец. - Поэтому мне кажется, что я имею некоторым образом право спросить вас, что означает здесь, в Нарни, ваш вооруженный отряд? Я не намерен входить в долгие препирательства, так как имею точный приказ своего начальника, подесты Романьи, не терпящий отлагательства и имеющий целью освобождение нареченного зятя его святейшества, высокоблагородного дона Паоло Орсини, которого захватили какие-то неизвестные разбойники и спрятали в пещере у Мраморного водопада.
- Тогда спокойно можете повернуть назад, ведь я освобожден и нахожусь в полнейшей безопасности, - сказал Паоло Орсини, подъезжая к иоанниту и бросая испуганный взгляд на закованного в железо всадника, пробудившего в его душе смутное подозрение, и напомнившего своим видом, что перед ним человек, которого молва называла одним из самых ужасных орудий Цезаря Борджиа, участника всех его кровавых злодеяний.
- В таком случае, высокоблагородный синьор, я буду иметь честь сопровождать вашу светлость до Ронсильоне, - произнес кондотьер, сходя в знак почтения с лошади. - Дон Ремиро ожидает вас там, и оттуда сам будет сопровождать вашу милость в Рим.
- Благодарю вас, храбрый воин, благодарю и пославшего вас, - отвечал Орсини, - но в этом нет надобности. Я нахожусь сейчас в полнейшей безопасности.
- Покорнейше прошу вашу милость не забывать, что я - солдат, который должен повиноваться приказу, а подеста строжайше приказал мне доставить вас в Ронсильоне, - ответил Мигуэлото таким тоном, в котором одновременно слышались и лесть, и угроза. - После такого ужасного случая, дон Ремиро никому, кроме себя, не доверяет охрану вашей особы, которая важна для государства и так дорога герцогу, его повелителю. За свое же ослушание я могу поплатиться жизнью.
- Вы хотите сказать, что намерены захватить этого синьора против его воли? - спросил Лебофор, нетерпеливо махая копьем.
- Я обязан исполнить то, что мне приказано заместителем герцога Романьи, рыцарь, - отвечал каталонец с улыбкой, которая скорей омрачила, чем осветила его лицо. - И, если я не ошибаюсь, то у вас и спереди, и сзади копья, которые принадлежат его светлости герцогу. Поэтому я прошу благородных рыцарей подумать хорошенько. На этом пути вы не можете и не должны идти иначе, как только под моей охраной и только в Ронсильоне.