После храма на душе посветлело, и даже пряно-сладкие запахи басаньядов уже не казались такими удушливыми. Вспомнились зелёные глаза и бесшабашная улыбка лорда Норга. Тарринар служил Лекросу в его замке, и легко мог вновь сделать вид, что не видит новых синяков на теле наложницы лорда — градоправителя. Он должен был вновь и вновь приходить за мной и отводить в спальню Лекроса, где меня ждали только новые синяки, верёвки и в конце — жёсткое надругательство на простынях, усыпанных лепестками басаньядов. До крови. До хрипоты.
Это даже нельзя было назвать обычным влечением мужчины к женщине. Без избиения и унижений лорд — градоправитель попросту не испытывал должного возбуждения и не был способен на полноценное соитие. Избить, унизить, изнасиловать. Бросить в каморку, зализывать раны до следующего раза, и, преисполненный жизненных сил и здоровья, вернуться к проектированию какой-нибудь богадельни было в его духе.
Тогда я еще не знала об истиной природе нашего союза. Откуда? Он не стал первым моим мужчиной, но для выводов опыта было маловато. Желающие сладкого общества никогда не переводились, и некоторые даже предлагали взамен неплохие деньги и покровительство. И чем бы я тогда отличалась от тех измученных женщин в домах терпимости? Воровство было не лучше, но из двух зол выбирают то, что меньше терзает совесть.
Лекрос оказался искуснее всех. Он наобещал, что женится на мне, и я стану женой богатого лорда. Ухаживал, улыбался, выкупил мои долги. «У тебя будут любые наряды и украшения, собственный дом и прислуга. Ты станешь уважаемой дамой в знатных кругах!» — обещал он.
Для дочери нищенки и корсара — неслыханная удача. Я согласилась, но ни богатой, ни знатной не стала. Ловушка захлопнулась легко.
Вместо собственного дома — каморка на третьем этаже. Её запирали снаружи. Одежда — пошлый набор куртизанки. Еда, чтобы не было сил сопротивляться. Смешки и улюлюкание стражи мне вслед, что они тоже не прочь бы развлечься. Сальные взгляды своего сопровождающего я также не могла не заметить. Этот блондин всегда смотрел на меня с вожделением, но на чужой кусок мяса не покушался, только облизывался, словно пустынный пёс.
А я очень хотела на волю!
Пришлось улыбаться и неумело кокетничать, чтобы стянуть ключи у белобрысого провожающего. Один раз мне это удалось, и я почти сбежала! Блондин поймал меня в тот момент, когда я выбежала на площадку, полную вооруженной охраны. Что хуже: быть зарубленой мечами, или вернуться в уютную клетку для игрушки? Выбирать не приходилось, замок защелкнулся за знакомой дверью снова. Оставалось только ждать новой жестокой расправы за попытку побега, ведь Лекросу наверняка доложат об измене! Блондин доложит!.. Но он не доложил.
Второй оказался не таким удачным, лорд Норг закрепил связку замком. Но я об этом узнала лишь за пару секунд до момента, когда его рука намертво сжала худое запястье подростка. И ему не понравилось, что я не запомнила и первого урока. Мне же не нравилось быть распятой на каменной стене и прижатой крепким мужским телом. Что теперь могло остановить человека, который давно смотрит голодным взглядом на беззащитную рабыню? Честь? Долг? Совесть? Азарт и злость всегда были сильнее…
Но неожиданно он предложил мне выбор: или он докладывает Лекросу о моём проступке, или… он помогает мне сбежать. Быть постельной игрушкой извращенца или его подчинённого? Я согласилась на побег, не думая о расплате. Лишь бы не снова — кровь и унижение на лепестках вонючего басаньяда!
Когда мы выбрались из замка и отошли на безопасное расстояние, я поняла, что не могу и не хочу платить за свою свободу. Сбежав от Тарринара Норга, я купалась в источниках, с остервенением растирая кожу пучками душистых трав. Но отмыться от унижения невозможно. Потому что свобода измеряется не столько количеством отмеренного тебе пространства, сколько отношением. Грязь не смыть, если ты не можешь различить себя среди смытого.
Настоятельницу храма эрегиний мне послала сама Афресия. Нанэри Савинар успела к тому моменту, когда я уже не знала, куда от себя деться. На свободе ещё острее ощущалось пережитое. За что со мной так жестоко обошёлся Лекрос? Почему мужчины не дают прохода? Смогу ли я нормально жить и дальше, зная, что так будет всегда?..
Она объяснила, что змеевидное родимое пятно на моём предплечье — спящий страж эрегинии. Утешила и обнадёжила, что всё совсем не так плохо: у меня есть нормальное будущее, где я смогу за себя постоять, если пройду обучение и инициацию. Терять было нечего.