Людей, поселившихся там, называли «гости лорда Обсидиана»; сначала это имя несло в себе некий презрительный оттенок, но вскоре стало общепринятым. В конце концов, они действительно были его гостями, и Арлиан относился к ним именно как к гостям. Ведь если бы он не трогал драконов, беженцам не пришлось бы спасаться в Мэнфорте. Арлиан считал, что, позволив людям поселиться на своих землях, он хоть как-то им помогает.
Впрочем, его гостеприимство зависело от выполнения определенных условий. Прежде всего Арлиан потребовал, чтобы часть старого сада, где находились могилы, оставалась неприкосновенной. До сих пор его требование неукоснительно соблюдалось, однако Арлиан решил лично проверить, как обстоят дела, раз уж он оказался в городе. Необходимость разыскать Керзию и Амбердин предоставила в его распоряжение идеальную причину сделать это безотлагательно.
Они завернули за угол и сразу увидели старые столбы от ворот. Сами ворота давно куда-то исчезли, а вот столбы и часть стены прекрасно сохранились.
За прошедшие годы дожди смыли сажу, но на каменных столбах тут и там еще виднелись серые пятна.
Арлиан снял шляпу и опустился на колени перед одним из обелисков; именно здесь умер лорд Торибор, который выманил дракона на открытое место, где его смогла поразить первая катапульта Арлиана. Почти все время, что Арлиан знал Торибора, они были врагами, Арлиан поклялся убить обладателя сердца дракона и дважды дрался с ним на дуэли. И тем не менее, когда прилетел дракон, Торибор встал рядом с Арлианом, чтобы сразиться с чудовищем.
— Если твой дух все еще здесь, Пузо, — прошептал Арлиан, — я хочу, чтобы ты знал: я не забыл, что без твоей помощи мы потерпели бы поражение. Я был бы мертв, а восемьдесят с лишним драконов продолжали бы терзать Земли Людей. Благодарю тебя.
Затем он поднялся на ноги и стряхнул грязь с одежды, прежде чем повернуться лицом к лагерю беженцев.
Со времени его последнего посещения здесь появилось множество уютных домиков. Пол огромной зеркальной галереи, где когда-то танцевала на балах аристократия, теперь превратился в улицу, а строения по обе ее стороны казались хоть и несколько необычными, но достаточно надежными.
Арлиан решил, что ему придется назначить ренту — лагерь беженцев превратился в уютный поселок с симпатичными домиками. Естественно, рента будет чисто символической, однако если этого не сделать, он может вообще потерять свою землю.
Детей нигде не было видно, и Арлиан прошел через передний двор, мимо места, где он впервые убил взрослого дракона и где давно лежали на всеобщем обозрении кости чудовища, и остановился около сторожки, построенной на месте бывшей гардеробной.
— Эй! — крикнул он.
На пороге появился стражник в форме герцога, который держал в руке копье с обсидиановым наконечником. Он посмотрел на Арлиана, явно его не узнал и проговорил:
— Здесь частные владения, милорд.
— Нам это отлично известно, приятель, — фыркнув, ответил Ворон.
— Ворон?
Солдат вздрогнул и тут же встал по стойке «смирно».
— И лорд Обсидиан, хозяин частных владений, — отозвался Ворон, показав на Арлиана.
— Прошу меня простить, милорд, — поклонившись, сказал стражник.
Арлиан кивнул в ответ и внимательно посмотрел на молодого солдата, прежде чем сказать что-нибудь еще. Его удивило, что тот встретил богатого незнакомца словами о частных владениях, и попытался понять, чем это вызвано.
Ничего внятного ему в голову не приходило, и поэтому он спросил:
— Могу я поинтересоваться, почему ты посчитал необходимым первым делом сообщить нам, что мы находимся в частных владениях?
Солдат покраснел.
— Торговцы рабами, милорд. У нас с ними постоянно возникают проблемы, милорд. Как правило, у беженцев нет ни денег, ни оставшихся в живых родственников, и нередко соблазн бывает слишком велик, несмотря на ваш приказ. Торговцы рабами проникают сюда ночью, когда стража дремлет, или перелезают через стены в тех местах, где их трудно увидеть.
— Неужели ты принял меня за торговца рабами?
— Нет, конечно, но несколько раз высокородные лорды заходили сюда, чтобы присмотреться к потенциальным жертвам, а потом присылали своих людей.
— Ну, я к таким лордам не имею никакого отношения, — проговорил Арлиан. — Я не владею рабами и не веду дел с торговцами живым товаром.
— Разумеется, нет, милорд, — еще сильнее покраснев, проговорил солдат и низко поклонился. — И вы не скрываете своего лица… Охотники за рабами, как правило, носят маски. Но у вашей шляпы широкие поля, и сначала…
— Ладно, не нужно больше слов, — перебил его Арлиан. — Я все понимаю, ты поступил правильно. А теперь, когда недоразумение улажено… ты не знаешь, где нам искать детей? Мне сказали, здесь играют дети моего управляющего.
— А, они в саду, милорд. Я видел, как они пришли утром, и думаю, никуда не уходили.
Арлиан, погрузившись в глубокие размышления, молча шел по своему бывшему дому. Никто не сказал ему, что торговцы рабами пытаются нарушить его запрет, и Арлиан задавал себе вопрос, не осмелели ли они в последнее время, зная, что его нет в городе. Он не хотел расспрашивать об этом стражника, чтобы не выступать в роли судьи, определяющего его судьбу. Паренек прекрасно справляется со своими обязанностями и выполняет долг, но показался Арлиану не слишком уверенным в себе, и он решил не смущать его еще больше.
Кроме того, Арлиан не хотел обсуждать эту проблему — пока не хотел. Ему требовалось подумать.
Арлиан испытывал отвращение к рабству и людям, которые промышляют торговлей людьми. Он сам семь лет был рабом и после драконов ненавидел рабство сильнее всего.
Возможно, если ему удастся прикончить всех чудовищ и остаться в живых, он попытается уничтожить рабство — хотя Арлиан прекрасно понимал, что задача очень трудная.
Торговцы рабами — это не плюющиеся ядом огромные чешуйчатые твари, которых ни с кем не спутаешь. Они прячутся среди самых обычных мужчин и женщин, и найти их непросто.
Многие люди считают рабство естественным порядком вещей, им представляется, что некоторые мужчины и женщины должны быть рабами, поскольку они ущербны умом и духом, и потому обязаны выполнять прихоти тех, кто сильнее, что иначе и быть не может — ведь в противном случае они начнут умирать прямо на улицах городов, подвергая опасности здоровье свободных граждан. Лорд Торибор тоже так думал и не видел в рабстве ничего плохого, пока Арлиан не заставил его выслушать истории жизни освобожденных им рабынь. Они зародили в его душе сомнения, но Пузо умер, прежде чем успел окончательно поверить в то, что рабство — зло.
Драконы хоть и являются волшебными существами, но реальны и смертны. Их можно убить и убедиться в том, что они мертвы. Рабство — это идея, тайная, прячущаяся в душах людей, подверженных убеждению. Она может захватить умы мгновенно, а может ждать своего часа годы или даже десятилетия.
И все же любой идее можно противопоставить другую, с ней можно сражаться, и Арлиан решил, что должен посвятить этой борьбе свою жизнь, когда — и если — он одержит окончательную победу над драконами и членами Общества.
То, что торговцы рабами пытались пробраться на его земли и открыть охоту на его гостей в нарушение закона, вызвало у Арлиана беспокойство.
А еще они являются в масках. Проклятая мода возникла много лет назад, и Арлиан ненавидел ее. Сторонники моды выдвигали сразу несколько оправданий ее популярности, включая такую историю — предположительно в последние дни Войны Людей с Драконами отчаянно отважные мужчины и женщины, выступавшие против правления драконов и их слуг, которые следили за порядком в империи, иногда надевали маски, чтобы их имена не узнали драконы, а семьи не пострадали от мести чудовищ. Сейчас же считалось, что маски являются данью храбрости древних героев и напоминанием о том, что человечество снова вступило в войну со своим врагом.