Утром Смирнову позвонил майор, с которым они встречались в баре «Червовый король».
– Ты где пропадал? – спросил бывший сослуживец. – Я тебе вчера раз пять звонил.
– Отдыхал за городом, – схитрил сыщик.
– Как бы нам поговорить с глазу на глаз?
– Давай через час там же, в «Червовом короле», он открыт круглосуточно. Получится?
– Не примелькаемся? – усмехнулся майор. – Ладно, шучу. Буду.
Всеслав торопливо побрился, сделал еще пару звонков, на ходу выпил чашку кофе, поцеловал сонную Еву в щеку.
– Куда в такую рань? – удивилась она. – Я хотела уточнить про Локшинова. Когда он дома бывает? Ты выяснил?
– Демьян Васильевич работает сторожем на автостоянке. График его дежурств я переписал, надо бы понаблюдать за ним.
– А как он выглядит?
– Красивый мужик, хоть и в возрасте. Представь себе Евланию в брюках, рубашке, без платка и с короткой стрижкой. Все, я бегу!
– Очень смешно, – сердито проворчала Ева вслед Смирнову.
Он приехал в бар раньше майора минут на пять, заказал баварского пива и креветок. На сегодня у него даже не было плана – что делать, куда идти. Ева подкинула идею слежки за Локшиновым. Чем не занятие? Авось, глуховатый сторож с внешностью киногероя выведет на загадочного киллера, в которого – положа руку на сердце – сыщик не верил. Или покажет дорожку в логово черных магов, что и вовсе из области очевидного-невероятного.
– Посмотрим… – пробормотал Всеслав, жуя креветку.
– Сам с собой беседуешь? Вижу, дело дрянь! – Майор с натянутой улыбкой уселся напротив. – Угадал?
– Ага. Угощайся.
Бывший сослуживец пил пиво, не спешил начинать разговор. Смирнов тоже помалкивал. Ждал.
Повар поставил на открытый огонь обжариваться нанизанные на вертел куски мяса. По залу поплыли запахи специй и перца.
– Как там твои бабушки-пенсионерки? – вяло поинтересовался майор, потягивая носом. – Сказочный аромат!
– Какие бабушки? – прикинулся непонимающим сыщик.
– Напуганные до смерти старушки.
– А-а, те! Почивают с миром на кладбище. Ты не темни, майор. Если есть новости, говори.
– В том-то и штука, что говорить нечего, – в свою очередь схитрил майор. – Может быть, ты больше преуспел?
О Серебровых, за которыми он установил наблюдение по личному поручению начальника, заместитель Межинова решил умолчать. А подробностями предыдущих случаев он уже со Всеславом делился.
– Вас много – я один, – саркастически улыбнулся сыщик. – Вам и карты в руки! Что тебя привело ко мне, дорогой? Кто-то еще умер от страха?
– Пока нет. Но тенденция наметилась.
– Я бы рад помочь, – уже серьезно сказал Смирнов. – Да нечем. Тыкаюсь туда, сюда… и все без толку. Скользкое дело. Корнями тянется в городок Березин: примерно тридцать лет назад там умер от болезни с похожими симптомами некий Виталий Нароков, неверный жених.
Он в двух словах описал майору события тридцатилетней давности.
– Такие симптомы у каждого: гриппа или простуды, – мрачно заметил бывший сослуживец. – Поди, разберись!
– Но не каждый от них умирает. Причем после того, как бросил одну женщину ради другой.
– Если поездить по этим тихим городкам, где по ночам от тоски даже собаки воют на луну, и не таких историй наслушаешься, – возразил майор. – Что же предпринять?
– Ума не приложу, – ушел от ответа Смирнов.
Он подозвал официанта, заказал еще пива. О Гордее Рудневе сыщик в разговоре не упоминал, не называл и фамилию его покойной матери – сохранял тайну клиента. Так, обрисовал картину измены и ревности в общих чертах.
– Может, и существует это… проклятие или порча, – процедил сквозь зубы майор. – Раньше я бы ни за что не поверил, доказывал бы с пеной у рта материалистические принципы бытия. А теперь… иногда думаю: чего только на свете не бывает?
Всеслав деликатно промолчал.
– Вкусное пиво, – оценил угощение заместитель Межинова. – Ладно, спасибо за информацию. Пойду сопоставлять факты, наведу кое-какие справки. Если что, звони – поделюсь.
Он, сутулясь, прошел между столиков к выходу.
После вчерашнего дождя парило. Косые солнечные лучи падали на выложенный каменными плитками пол зала через открытые настежь окна. Смирнов спросил счет, расплатился и вышел. Кроме наблюдения за Локшиновым, заняться было решительно нечем.
Слежка за Демьяном Васильевичем наводила сон. Сыщик предусмотрительно накупил газет, запасся сигаретами и семечками. И все равно беспрерывно зевал. Сидеть в машине было жарко… тень липы, под которой Всеслав устроил пункт наблюдения, переместилась; солнце нагревало крышу салона. Хотелось пообедать и улечься, подремать часок в прохладе комнаты.
Сторож Локшинов сидел в наполовину стеклянной будке охраны, слушал радио – шлягеры, новости, снова шлягеры гремели на всю площадку. При плохом слухе такая громкость была нормальной, но при хорошем – утомляла.
Смирнов, морщась, старался пропускать мимо ушей в который уж раз запущенный «по заявке автомобилистов» хит Верки Сердючки. «Все будет хорошо, я это зна-а-аю!» – доносилось до него со стоянки.
– Волшебные слова. Люди сами себя уговаривают, – пробурчал он, закуривая. – Им хочется загипнотизировать «птицу счастья»!
Локшинов несколько раз выходил – по-видимому, в туалет. Один раз он оставил вместо себя какого-то паренька в униформе, а сам бегал в магазин за пирожками, кефиром и минералкой. Ни черной магией, ни заказными убийствами здесь и не пахло.
Сыщик изнывал от голода, духоты и одолевающей его сонливости. Газеты он перечитал от корки до корки, от скуки взялся за кроссворды. На автостоянке происходили какие-то перемещения – кто-то ставил машину, кто-то выезжал. Водители общались с Локшиновым, но никто посторонний к нему не подходил.
«Что значит посторонний для платной стоянки? – спрашивал себя Всеслав. – Подобное место – отличная ширма для поддерживания связи, если ее желательно скрыть. Поставил машину, перебросился парой слов с охраной: все выглядит естественно. Хотя… о какой еще связи можно думать, глядя на Локшинова? Он глуховат, ему кричать надо. И вообще, злоумышленник из Демьяна Васильевича никудышный. А слежу я за ним потому, что в голову больше ни одной путной мысли не приходит».
С трудом дождавшись вечера, когда у Локшинова закончилось дежурство, сыщик двинулся за ним следом. Тот явно не спешил домой – зашел в чебуречную, перекусил за стойкой у окна. Было видно, что человек чем-то озабочен, погружен в себя, и окружающие его не интересуют.
Пройдя пару остановок пешком, Демьян Васильевич все же втиснулся в переполненный автобус. Стемнело. Зажглись голубоватые фонари, витрины и рекламные щиты. Остывал нагретый за день асфальт. На своей улице «объект» наблюдения вышел, направился дворами к дому.
Смирнову пришлось оставить машину. Господин Локшинов шел, не оглядываясь, – следить за ним было легко. У подъезда он приостановился… женский голос громко окликнул его из темноты.
– Демья-а-ан!
Силуэт дамы в длинном одеянии смутно вырисовывался на фоне стены. Демьян Васильевич замер, вглядываясь в призрачное видение. Со зрением у него дела обстояли не блестяще, но лучше, чем со слухом.
– Демья-а-ан! – простонал голос. – Иди ко мне! Я жду-у-у…
– Кто… ты? – хрипло спросил Локшинов. – Ле… лесная фея?
– Я-а-а…
– Подожди! – выкрикнул он. – Я понял! Я… хочу быть с тобой! Если ты умерла, то и мне пора.
– Тебе нельзя-а-а…
Локшинов весь горел от возбуждения, у него даже слух прорезался – впервые за долгие годы.
– Почему? – хрипел он. – Почему нельзя? Возьми меня с собой!
– Не-е-ет…
– Что мне сделать?!
– Расскажи все… все…
– Кому?
Демьян Васильевич с неожиданной прытью метнулся к силуэту, споткнулся и едва не упал. Когда он поднял голову, женская фигура исчезла. Локшинов протянул руки в темноту и пошатнулся. Он был раздавлен, уничтожен.
Сыщик с нарастающим изумлением следил за разворачивающейся перед ним сценой. Когда таинственный силуэт метнулся в кусты, он бросил Демьяна и ринулся за «призраком».