Постоит так постоит, спорить Илзе не стала. Пожелала удачи и благоволения Матери, вошла в небольшой чистый зал на первом этаже, справилась у конторки у служащего, в каких именно комнатах остановился фрайн Рейни. Поднялась по деревянной лестнице на третий этаж, миновала маленькую площадку, куда выходили двери комнат, пробежала глазами по номерам, выбитым на позолоченных пластинках на каждой створке. За одной из дверей послышались голоса и шаги, и створка распахнулась. Илзе посторонилась, пропуская выходящего.
— Светлого утра, Илзе, — поздоровалась Фрия на языке змеерожденных, улыбаясь той медоточивой улыбкой, что и накануне в храме будила глухое недовольство.
— Фрия? — меньше всего Илзе ожидала увидеть жрицу Трёхликой здесь и сейчас.
Дочь клана Сагилит не теряла очарования даже в стенах общественного дома. Сдержанная, текучая красота её не меркла и в простом чёрном плаще, небрежно наброшенном на плечи, скромном — куда скромнее роскоши храмового наряда — зелёном платье, без драгоценностей и со свободно распущенными волосами.
Непричёсанными, взлохмаченными волосами, словно хозяйка их только что с постели поднялась.
— Ты проходи, — Фрия гостеприимным жестом указала на проём. — Тебя там ждут, сестра. Да пребудет с тобой благословение Матери нашей.
— Пусть и тебя не минует благоволение её, — ответила Илзе по привычке.
Фрия направилась к лестнице, а Илзе, настороженно поглядывая на жрицу через плечо, переступила порог. И едва не столкнулась с полуголым фрайном Рейни.
— Фрайнэ Илзе… то есть арайнэ Илзе… то есть госпожа Илзе, — Реджинальд досадливо поморщился, запутавшись в подобающих обращениях, потёр переносицу. — Вы к Блейку?
— Да.
— Блейк, — Реджинальд шагнул к двери в дальнем конце короткого коридора, требовательно побарабанил по створке, — к тебе пришли… опять.
Прав Ив, ерунда какая-то.
Тихо отворилась другая дверь, оттуда высунулась рыжеволосая головка, испуганно посмотрела на Илзе. Илзе отступила в сторону и Ирис, бросив на неё взгляд, полный благодарности и смущения, выскользнула за спиной Реджинальда из комнаты, а там и на площадку. Подошвы лёгких туфелек застучали по ступеням лестницы.
— Блейк?
Дверь спальни Блейка открылась не сразу.
— Кто теперь? — недовольно вопросил Блейк, не заметив Илзе за спиной кузена. — И где Фрия?
— Фрия ушла. А пришла твоя… госпожа Илзе пришла, — Реджинальд закрыл входную дверь и удалился в свою комнату.
Блейк проводил кузена странным взглядом и наконец посмотрел на Илзе.
А по утрам он выглядит так же, как помнила Илзе. Взъерошенный, что кот после дождя, и на глаза падало уже не две-три пряди, а, казалось, половина встрёпанной шевелюры. Мятые чёрные штаны, надетые в спешке. Худощавое жилистое тело, давным-давно изученное руками, губами и глазами.
Целый ворох воспоминаний обо всём и ни о чём в частности. Россыпь никому не нужных мелочей, за которыми не видишь человека.
— Доброе утро, — произнёс Блейк, когда молчание стало затягиваться.
— Доброе, — и как-то сразу вспомнилось, зачем она сюда пришла. — Не знала, что вы с утра уже гостей принимаете.
— Гостей? — настороженность накрыла лицо маской.
— Ещё и полдень не наступил, а Фрия уже здесь. Из Менада в Изумирд путь неблизкий, особенно если не на летуне добираться.
— А, Фрия, — лицо разгладилось, и настороженность исчезла, будто речь о пустяке шла. — Она вчера вечером явилась.
— Вчера вечером? Зачем?
— Побеседовать наедине, — Блейк указал на проём за своей спиной. — Зайдёшь?
И впрямь, не дело разговоры вести едва ли не на пороге, превращая всех находящихся поблизости в невольных слушателей.
Илзе вошла в комнату, сняла с волос белое газовое покрывало, защищавшее от въедливой пыли, которой в Изумирде хватало с избытком. Блейк закрыл дверь, оглядел спальню так, словно только что вернулся после долгого отсутствия. Шагнул к стулу, взял с подлокотника рубашку и надел. То ли подобие приличий пытался соблюсти, то ли руки хоть чем-то занять.
Обставлена съёмная комната просто, без излишеств и роскоши. Кровать с лёгким белым пологом — славился Изумирд не только пылью, но и назойливыми насекомыми, — шкаф, три стола. Один, побольше, стоял перед распахнутым окном, два других, поменьше, по обеим сторонам кровати. Рядом стул со вчерашней одеждой и огнёвка на высокой подставке — Изумирд не Франская империя, здесь огнёвками пользовались практически повсеместно, пусть и плохонькими порой. На столе у окна пара книг на франском, графин с вином и две чаши. Постель разобрана, и вид смятых простыней заставлял теряться в догадках, в одиночестве ли Блейк спал на них этой ночью или жрица Трёхликой тоже снизошла до туманного искателя?
— Сколь вижу, Фрия осталась в этих комнатах до утра, — Илзе надеялась, что голос звучит в должной степени ровно.
— Осталась, — Блейк явно не имел намерений отпираться, увиливать и лгать. — Но наша беседа не продлилась долго. По большей части она расспрашивала, уверен ли я, готов ли, понимаю ли в полной мере, на что себя обрекаю…
А после сразу на ложе?
Впрочем, отчего бы нет, если желание взаимно и серьёзные препятствия поблизости не маячат? Разве у неё и Блейка всё было иначе?
Нет.
Но предполагать, что он так с каждой… из наёмного экипажа да в постель прыгает, оказалось куда неприятнее, чем виделось когда-то.
Илзе шагнула к столу у окна, будто невзначай заглянула сначала в одну чашу, затем в другую.
Пили из обеих.
Глупая, глупая ревность. Необъяснимая, необоснованная, ерундовая как добрая половина последних мыслей о Блейке. Ни одного своего любовника не ревновала, на фрайнэ Лаверну как на соперницу не посмотрела ни разу, а тут поди ж ты.
— И что ты ответил?
— Что уверен, готов, согласен. Всё осознаю, понимаю и принимаю любые последствия, — Блейк умолк и продолжил не сразу, с ноткой удивления. — Она вела себя весьма… определённым образом. Получив интересующие её ответы, беседу закончила быстро и сама. Я её не задерживал.
К чему пустые слова?
Верно, ни к чему.
И от глупой ревности толку никакого.
Илзе повернулась лицом к Блейку.
— Что ж, давай и мы с тобой поговорим начистоту. Не знаю, что за нектар влил в твои уши Стене, но он тебя попросту использует. Храму нужны искатели, те, кто готов спуститься в подземелье, кто не побоится ашше поклониться. Уж не ведаю, что конкретно от этих искателей требуется — только обратиться к ашше или ещё какие-то испытания пройти…
— По ситуации, — уточнил Блейк со столь уверенным, твёрдым спокойствием, что Илзе на мгновение растерялась.
— Ты знал?
— О чём именно? Если об условиях обращения, то знал, разумеется. Не мог же я лететь сюда вслепую, как новорожденный котёнок? О чём-то прочитал ещё в Империи, что-то Редж подсказал, что-то выяснилось здесь, в Изумирде. Узнав о моих намерениях, господин Сагилит всего лишь выразил желание поспособствовать с… упрощением доступа в храм.
— И не только в храм, — язвительное замечание словно само собой с языка сорвалось и Илзе тут же о нём пожалела.
В тёмных глазах мелькнула тень недоумения.
Не стоило позволять ревности вверх брать. Он всё равно не поймёт, а она лишь изжалит побольнее, да только не его, но себя.
— Он выразил желание поспособствовать с упрощением доступа в храм не из обычной любезности и стремления людям помогать.
— Думаешь, я этого не понимаю? — Блейк прошёл мимо Илзе, остановился перед окном. — Не так уж и сильно мы различаемся, подданные императорского венца и жители Изумирда, люди и нелюди… у каждого свои интересы, своя выгода, свой резон участвовать в том или ином деле. Он воспользовался моим желанием посетить храм, о котором я ему своевременно поведал, я воспользовался его предложением, раз он сам меня нашёл и готов помочь. Всё просто.