Илзе понимала, что отрез безмятежной этой, почти счастливой жизни недолог. Что закончится рано или поздно. И скорее рано, чем поздно, потому что Блейк не мог до конца дней своих платить за содержание трёх человек. Империя нынче далеко, а в Изумирде он всего лишь состоятельный путешественник, чьи средства тают неизбежно. Да и сам он разве станет жить с ней в доме её клана, в статусе любовника, за чьи капризы платит дама? Илзе слышала о таких мужчинах, равно как и о стремящихся заполучить богатую невесту, дабы поправить собственное плачевное положение, но Блейк, сколь ей известно, не относился ни к одной из двух этих категорий.
И всё же она закрывала глаза, отворачивалась от действительности, от подступающего будущего и, словно наивная влюблённая девушка, погружалась в наполовину иллюзорный мир, где не было иных забот, кроме ворчания Озары, что мужчина Илзе слишком уж часто суёт свой длинный нос в дела клана.
Это так просто. Поцелуи и прикосновения, жаркая страсть и ленивая нега на двоих.
Легкомысленные беседы и прогулки.
Встречи закатов и рассветов.
Совместные завтраки и ужины.
Чтение с обязательным переводом на франский, потому что ни одного из принятых в Изумирде языков Блейк не понимал, но явно старался разобраться. Он и на уроках франского, которые Илзе давала племяннику, присутствовал, хотя вряд ли нуждался в дополнительном изучении родного языка. Не вмешивался, не поправлял ни Илзе, ни Ива, пока тот упрямо ломал знакомые слова и мучил произношение, а после подолгу рассматривал бумаги, написанные на местном, и хмурился, будто понимание чужих букв, что вот-вот откроется, осенит, ускользало в последний момент.
Десятки мелких дел, несерьёзных, незначительных.
Да даже его вещи, поселившиеся в её комнатах, точно они всегда здесь были. Хорошо, что он мужчина и одежда его места занимала куда меньше, нежели её франские платья, изрядно захламившие дворцовые покои фрайна Рейни.
Что до будущего, то они не говорили о нём в прошлом году и обоюдно молчали сейчас.
Правда, Илзе сомневалась, что Блейк напрочь отказался от своей затеи, приняв нынешнее положение за единственно возможное. Но и вынудить её на укус он никак не мог, так что…
Наверное, всё не столь уж плохо и следует в полной мере радоваться жизни в том её виде, в каком она есть сейчас, а не терзаться из-за того, что ещё не наступило.
Илзе радовалась. Иначе не закрывала бы глаза и не отворачивалась, всё при том понимая распрекрасно.
— Госпожа Илзе? — служанка стучала настойчиво, и голос её звучал взволнованно. — Госпожа Илзе!
Илзе подняла голову от бумаг, разложенных по всей столешнице, перехватила вопросительный взгляд Блейка с противоположной стороны стола. Пожалуй, в последнее время она всё чаще ощущала себя наставницей — то Иву уроки даёт, то Блейку растолковывает, что да как в Изумирде делается.
— Что случилось, Алу?
Дверь приоткрылась и в кабинет просунулась темноволосая голова.
— Госпожа Илзе, вас госпожа Озара зовёт, — выпалила девушка. — Говорит, чтоб вы сию минуту спустились.
Странно. Чего в эти две недели точно не случалось, так это срочных дел с сестрой, требующих обязательного присутствия Илзе.
Складывать бумаги она не стала — без неё Блейк в них понимал только цифры, — и последовала за служанкой. Спустилась на первый этаж, прошла в гостиную, где и впрямь обнаружились гости.
Вернее, одна гостья.
Ирис, несчастная и испуганная, стояла, вцепившись в руку Ива мёртвой хваткой, и смотрела затравленно то на него, то на Озару, застывшую перед сыном. В дерзком взгляде Ива читался упрямый, бесстрашный вызов, Озара же повернулась к Илзе с непривычно растерянным выражением побледневшего лица, произнесла срывающимся шёпотом: