– Добрый вечер…
– Харыбин, я полагаю, тоже здесь? – Ирэн оглянулась. – Или я ошибаюсь?
Скуфин тоже оглянулся, но, не увидев никого, несколько нервозно пожал плечами.
– Семен Маркович, вы можете быть свободны, – теперь уже Ирэн повернулась к Скуфину. – Кажется, я должна вам за хлопоты? Вот, возьмите… Думаю, что эти деньги окупят все ваши расходы…
С этими словами она достала из сумочки несколько сотен долларов и сунула их в руки оцепеневшему ювелиру.
– Идите, Скуфин, и забудьте все, что вы видели и слышали. Иначе нам с вами придется встречаться в другом месте… – В голосе Ирэн звучал металл, и Скуфин, схватив деньги, бросился к двери. Он вел себя как человек, который отлично знал, что его ждет в случае, если он не примет предлагаемые ему условия. Видимо, шутки с этой Ирэн де Бак были плохи.
После того как Скуфин ушел, Ирэн сняла очки, развязала шарф, и Левин увидел перед собой красивую молодую женщину. Бледное лицо ее с горящими глазами обрамляли густые, уложенные в простую прическу рыжие волосы. Это была Лора.
– Ты? – Он приблизился к ней, и на губах его заиграла улыбка блаженного. Голова его стала легкой, словно из нее вынули мозг. Хотелось плакать и смеяться одновременно. – Лора?
С одной стороны, он видел перед собой Лору. Он узнавал ее черты, ее высокий лоб, маленький аккуратный нос и губы, которые он столько раз целовал… И все же что-то в ней было чужое, далекое, и это несоответствие между ее внешностью и его внутренним ощущением делало Левина неуверенным в себе, растерянным. Это была и Лора, которую он знал, и одновременно та самая Лора, существовавшая пока лишь в его воображении. От этой Лоры исходила такая мощная внутренняя энергия, что Левин почувствовал себя рядом с ней просто ничтожеством. Но ведь прежде он таких унизительных для себя ощущений не испытывал! Ему было с ней хорошо, комфортно. Больше того, рядом с ней он чувствовал себя настоящим, сильным мужчиной.
Кроме того, он заметил, что кожа на ее лице бледнее обыкновенного, а вокруг крыльев носа залегли едва заметные паутинки морщин. Но губы? Это были ее губы, и, если бы не холодный блеск глаз, он бы припал к ним и поцеловал их. Что же такое произошло с ней? Что ей пришлось испытать, что так изменило ее, сделало взрослее, холоднее, тверже?
Он видел перед собой ту самую Лору, которая видела вот этими самыми глазами, как погибла семья Лунников, а эти ноздри вдыхали запах свежей горячей крови. И именно эта Лора говорила с Муром…
– Сережа? – Лора обняла его голову и поцеловала в макушку. Так обычно целовала его мама, когда он был еще мальчиком. – Ведь ты Сережа Левин? Я угадала?
– Да, это я… А ты… Ты какая-то не такая… – Он сказал то, что думал.
– Милый, ты действительно думаешь, что видишь перед собой Лору? – Она взяла его руку в свою и крепко сжала. – Ну же, очнись, Сережа… Возьми себя в руки. Посмотри на меня. Ведь я же старше Лоры, значительно старше ее. Присмотрись… Я – мама Лоры, та самая непутевая мать, которую она почти не знает… И я, быть может, не объявилась бы, если бы не эта история с Фаберже… Фаберже – это мое, я этим больна. К тому же я знала, что рано или поздно Лора пожелает продать что-то из того, что осталось еще в нашей семье… Ты понимаешь? Тебе что, плохо?
– Вы ее мать? И вы живы? – Левин почувствовал, как волосы зашевелились у него на голове. Он не был готов к такому повороту событий. Он ждал чего угодно, но только не этого.
– Как видишь. Можешь прикоснуться ко мне, я вполне материальна.
В комнату очень некстати вошел Харыбин. Лицо его сияло.
– Ирэн де Бак? – Он поцеловал ей руку. – А я вот знал…
Но Левин даже не посмотрел в его сторону.
– Можно просто Маша, – процедила, обращаясь к Харыбину, удивительная гостья, и Левин увидел вдруг, как неожиданно и сильно она занервничала. С лица ее тотчас слетела маска сентиментальности и материнской нежности, теперь перед ним была разъяренная женщина. – Где Лора, Харыбин? Где моя дочь, мать вашу? И какого черта вас так интересуют наши фамильные драгоценности? Кто вас сюда звал, Харыбин? И как вы посмели превратить эту квартиру в свой штаб? Что за праздник у вас и кто вам дал право вообще находиться здесь? Я спрашиваю всех, кроме Левина.
Харыбин, вместо того чтобы ответить, налил себе водки и залпом выпил. После чего собрался и, к удивлению всех присутствующих, неожиданно ушел. Без объяснений. Молча.
Из спальни тихо вышел Шубин. По его лицу нетрудно было догадаться, что и он потрясен внезапным появлением матери Лоры.
– Это Шубин, Игорь Шубин, мой друг, – представил его Левин и, плеснув в чистую рюмку коньяку, протянул его Маше. – Вот, выпейте. Я не знаю, какая именно причина заставила вас объявиться, но раз вы здесь, то, пока мы не выясним у вас, что с Лорой, мы вас не отпустим.