Ни за кем я не следила так в период конкурса, как за Мирой. Меня всецело обеспокоила ее судьба. Где живет, чем занимается. В программу конкурса, вы наверное знаете, входит не только фото-сессия, рассказы про хобби и дефелье. Платье у Миры было просто ужасное, но это не имело никакого значения, когда она улыбалась, двигалась… Заданий в общем напридумали не мало, но одним их них, с моей подачи, была небольшая роль, которую на ходу придумывали зрители, то есть проверка на артистичность. И вот, словно сама судьба вмешалась, Миру просят сыграть Джульетту, одну из финальных сцен, где она просыпается и обнаруживает возле себя умирающего Ромео. Парень, что подал эту идею, поднялся на сцену, лег на пол, как будто мертв, а Мира упала рядом и все затихли.
Через несколько секунд она очнулась настоящей Джульеттой. Мне даже показалось, что именно так и представлял себе эту картину сам Шекспир. Зал не шевелился, не дышал. Я видела такое впервые на нашей сцене, клянусь вам. Мира переключилась на роль так быстро, как профессиональная актриса.
Сначала обрадовалась, увидев возле себя любимого, стала его целовать, и вдруг поняла, что он неподвижен, что испускает последнее дыхание, увидела яд в его руке. И зарыдала так отчаянно! Перед парнем, которого, скорее всего, видела впервые. У меня все взорвалось внутри.
Это… знаете ли, трудно описать.
– У вас прекрасно получается. Продолжайте, пожалуйста, – настояла я мягко.
– Потом она убила себя. Изобразила смерть как-то уж слишком натурально. Все видели, что в руке у нее нет кинжала, но зрители вздрогнули, когда она якобы вонзила его себе в сердце. Я подумала тогда – вот оно, свершилось, взошла звезда! И поняла, что непременно должна забрать Мирославу к себе в труппу.
В конце концов, я ее уговорила.
Но сейчас, именно сейчас, та ее смерть на сцене стоит у меня перед глазами…
Конечно, она так старалась, потому что хотела выиграть. Выиграть главный приз – деньги. Только это заставило ее пойти на сцену.
– Вы знали, для чего они ей нужны? – Проникнувшись трогательной историей, я не сразу пришла в себя. – Знали про ее зависимость?
– Эта проблема была разрешимой, поверьте мне! А теперь… Вот где непоправимое. Конечно, я ничего не знала первое время. Потом мы поговорили… Я узнала адреса лучших клиник, и, главное, Мира сама хотела лечиться. Я никогда ни за что ее не винила, – всхлипнула женщина. – Даже, если вы приблизительно представляете, что такое сирота, – вы поймете. Молодая, нежная девочка, хрупкая, ранимая, с оскорбленной душой. Связалась с этим Гришином, а он – бессердечный, черствый, безнравственный тип. Мирочка надеялась, что он ее понимает, видела в нем силу и защиту, ведь росли вместе. Кто мог подумать, что все так горько обернется! Ее порою очень сложно было понять, но человеком она была замечательным. Вы ее знали?
– Нет, увы. Только видела на фото.
– Но вы же заметили, заметили, правда, какая она? Необыкновенная!
– Да, я заметила. С этим трудно не согласиться.
– Бог наградил ее умом, красотой и таким великим талантом! Ну почему же случилось такое? Я не могу поверить…
– А какие отношения у Миры складывались с ребятами из труппы?
Женщина быстро вытерла слезы платком.
– Сытый голодному не товарищ, я так скажу, по-простому. Они не ругались, ничего такого, и все же держались с ней на определенном расстоянии. Либо она сама их не подпускала. Важно не это, а то, что Гришин плохо на нее влиял, а помимо него, похоже, у нее и друзей то не было.
– А как же Алиса, ее лучшая подруга?
– Какая Алиса, наша, что ли? Лучшая подруга Миры? – Женщина искренне удивилась. – Вы, вероятно, что-то напутали, милая. Соперница – да! Но не подруга. Это норма в подобных коллективах. Алиса завидовала Мире, потому что в ее присутствии казалась блеклой тенью на стене. А ей во всем необходимо первенство, такой характер. Язвила Мире, мелкие пакости устраивала, подстрекала, и закатывала истерика, когда та в свою очередь на нее не реагировала. Меня упрекала в неадекватности, что, мол, из-за фавора я специально ставлю Миру на лучшие роли. Но где-то в глубине души она всегда понимала, что не наделена тем особым даром, что имела Мирочка, от того и злилась. А когда появился Кирилл, Алиса вообще как с цепи сорвалась...
– Кирилл? Это тот парень, что похож на азиата?
Лариса Михайловна добродушно улыбнулась. И почему упоминание об этом человеке вызывает столько умиления у каждого, кого я о нем спрашиваю, подумала я с невольным раздражением.
– Он похож на азиата, потому что у него отец наполовину монгол. Кирилл действительно имеет необычную внешность, я бы даже сказала – звездную! С такими данными было бы преступлением не стать актером! Мире его сам Бог послал. Идеальная пара, что внешне, что в таланте. Когда столичный театр давал гастроли, мы договорились, что он приедет на недельку, сыграет несколько спектаклей, поделится заодно своим опытом с ребятами, ведь у него очень сильная школа – мать драматург, он вырос в театре! А вышло так, что он остался на три месяца. Думаю, вы догадываетесь из-за кого.
– Значит, у них все таки был роман?
– Ну конечно! Как в кино! Мы все заметили, как между ними вспыхнула искра! Такие вещи не остаются не замеченными. Когда встречаются двое молодых, удивительных людей противоположной стати – они обязательно становятся парой. Еще немного, и он бы ее увез. Выступали бы на одной сцене, как самая красивая пара из всех, что я когда-либо знала. Но не успел. Мы не уберегли ее…
– Вы кого-нибудь подозреваете?
– Я не знаю, кого подозревать, милая. Гришина, случайность, Господа Бога! Бедную девочку это не вернет… – Лицо женщины залили слезы, губы задрожали. – Нежная моя головушка!
Глава 11
Часом позже я сидела за столом в углу рабочего кабинета редакции и разглядывала густые капельки, стекающие по стеклу, так похожие на слезы, что я уже почти не сомневалась, что это небо оплакивает смерть Мирославы Липки.
Новость о трагическом событии – как и предполагалось – накрыла город взрывной волной. А траурный ливень своими грязными тонами только подрисовывал атмосферу всеобщего ужаса.
В редакции «Информ-недели» стоял неестественный для субботы гул. Телефоны разрывались даже сегодня. Люди требовали объяснить, что происходит и насколько все серьезно. Будет ли назначен комендантский час? Переспрашивали по тысячу раз, правда ли, что убийца арестован и дело скоро закроют…
Бесконечные звонки, бесконечные вопросы, доводящие секретарщицу Вику до белого каления. Я предложила девушке свою помощь, но после двухчасового марафона под названием «Сто вопросов в минуту», стала понемногу склоняться к мысли, что голова моя вот-вот превратится в камуфляж стокилограммовой тыквы, а затем взорвется.
Приятно, конечно, что земляки не безразличны к происходящему, но всему же свой придел! И, в конце концов, я вынуждена была снять трубку одного из аппаратов и положить ее на стол, решив, что так будет правильно, особенно в тот день, что отнюдь законно располагал к такому действию.
– Корпеть над работой в выходной, – пожаловалась секретарь, – да в такую погоду, что приходится врубать все лампочки, – это удовольствие для мазохистов!
Увидев трубку на столе, она нервно улыбнулась:
– Что, перебор?
– Кофе, – предложила я.
– О, это было бы суперово! – Простонала девушка, возводя глаза к потолку. – И желательно внутривенно.
Я вернулась в кабинет, где Федя Васин и еще несколько молодых сотрудников старательно управлялись с версткой, помогая дизайнеру с выпуском. Их практически не было слышно за компьютерами, они только изредка перекидывались короткими фразами и увлеченно шелестели большими пакетами чипсов.
В том же кабинете имелась узенькая дверца, почти неприметная, ведущая в маленькую кухоньку редакции – неожиданно уютную и спокойную.