Я вопросительно посмотрела на доктора, а он, не останавливаясь, прошел к картине, нажал, что-то в углу рамы и вдруг рядом отъехала стена. Я ощутимо, напряглась. Жестом он показал, что бы я вошла. А я как стояла у входа, там и осталась, лишь отрицательно помотала головой.
Доктор спохватился:
– Я напугал Вас? Простите. Всю ночь не спал. Ваш случай настолько уникальный, что мне не терпится Вам показать мою лабораторию и провести несколько экспериментов. Так увлекся, что не подумал, как это выглядит со стороны. Простите еще раз. Клянусь, я не причиню Вам вреда. Только капля Вашей крови нужна.
Сначала хотела согласиться, потом подумала, а вдруг он там что-то обнаружит, например, что я не хозяйка этому телу. Кто его знает, что там за лаборатория? И какие последствия меня ожидают. Запрут, в клетку, как подопытную крысу. Мотнула опять головой. Доктор сник, нажал опять на угол рамы картины и стена закрылась. Вздохнув, он махнул рукой на диван и рядом стоящие кресла
– Располагайтесь, просто поговорим, – сказал он и выжидающе посмотрел на меня.
Я медленно подошла к дивану и села на самый край. Доктор расположился рядом в кресле и тихо заговорил:
– Прошу прощения еще раз. Я совсем забыл, что Вам пришлось пережить. Ведь по всем показаниям Вы не могли выжить после такого. Я сегодня получил результаты анализов и был удивлен. Яд Лаоха сейчас так же находится в Вашем организме, но он видоизменился. Он не убил Вас, по неясным мне причинам, и я могу теперь точно сказать, что Вы от него точно не умрете. Он стал лечить Ваш организм. Вы, наверное, заметили, что порез на щеке стал меньше?
– Не знаю, что он там лечит, но желудок и все внутренности болят так же как вчера, – ровно ответила я.
– У Вас интересный акцент, Вы, все же, иностранка, хотя след от чипа откуда. Ведь они только у наших граждан, – глядя мне в глаза сказал доктор. – И имя Вы придумали интересное и сложное. Разрешите мне называть Вас Рина?
– Нет, зовите меня лучше Ира, – ответила я.
– Тогда наедине зовите меня Норвал, – улыбнулся он.
А потом начал, как ни в чем не бывало рассказывать о моих анализах, о нормах и отклонениях чего-то там, в организме, приправляя это все кучей медицинских терминов. Рассказал много чего интересного, а вот волнующую меня тему о последствиях изнасилования ни слова. Я же все ждала, когда он дойдет до этого, но нет. Вдруг он перевел тему на права девушек и какую роль в их воспитании играет опекун. Сказал, что пока не станет известно кто я и кто мои родственники, мне обязательно назначат опекуна. Оказывается, в этом мире девушки до двадцати пятилетия всегда находятся под опекой старшего в семье. А если выходят замуж после восемнадцати, то опекуном становится ее муж. В случае сиротства существует специальная комиссия, кто назначает опекуна. И все важные вопросы решаются без участия самой девушки. В моем случае опекуна должны назначить на совете командоры. И сегодня-завтра будет озвучена дата заседания. Я начала лихорадочно думать о том, как мне избежать этого заседания. Как попросить доктора, чтобы он, не показывал меня никому. А Норвал продолжал рассказывать какие-то правовые моменты в этом государстве. Я перестала понимать, что он говорит. Мне захотелось просто убежать отсюда куда подальше. Спрятаться ото всех. Я не хотела, что бы командоры вообще знали обо мне. Тем более я не хотела, что бы у меня был опекун. Мало ли кого назначат. Нужно попробовать сбежать, и тогда я решила сама задать важный вопрос. У меня затряслись руки. Я зажала их между коленей, подняла голову и, глядя в глаза доктору резко его перебила:
– Норвал, после изнасилования есть вероятность беременности?
Норвал от удивления открыл рот, потом закрыл, потом снова открыл. Вот рыба, ей Богу! Потом все же заговорил, взяв себя в руки:
– Такие вопросы не принято обсуждать с молодыми девушками, поэтому я и начал говорить вам об опекунстве.
– То есть, то, что касается меня лично, даже такие интимные моменты, должны обсуждать вообще чужие люди? Вы мне прямо скажите, все ли со мной там в порядке? Да и по биоматериалу преступника ведь тоже можно найти.
– С вами все отлично в том плане, беременности не будет, не переживайте, – замялся почему то доктор. – Меня удивляет, что такая молодая девушка знает такие нюансы. И как Вы заявившая, что не помните ничего, смогли определить, что вас изнасиловали?
Я приубавила свой гонор, ведь действительно я ж не знаю, как тут девочек воспитывают, вдруг они тут как тепличные цветочки взращиваются.
– Я не знаю, как я пришла к таким выводам, откуда в моей голове такие знания, но когда я пришла в себя, бедра были в крови и там жуткий дискомфорт, – сказав это, я поняла, что щеки заливает румянец.