— Я? — он выглядит удивленным. Его брови слегка приподнимаются, а уголки губ ползут вверх. Глаза сканируют её тело. Грудь, впалый живот. Острые рёбра торчащие под кожей. Она сильно похудела находясь здесь.
— Кто тебе сказал, что я буду клясться? Ты не получишь от меня и малой доли верности, Уокер.
Она не понимает, что это значит. Не понимает за что он так поступает с ней; не может прочесть это в его глазах. Единственное, что она видит, то как он смотрит на порезы. Порезы и ссадины на её теле; видит, как его челюсть сжимается;как брови сходятся на переносите образовывая тонкую горизонтальную полоску.
Его псы обошлись с ней не самым лучшим образом.
Щелчок замка приводит её в чувства, и кованая цепь падает к её ногам.
— Встань.
Диктатор. Чудовище. Спасение.
Всё в одном лице. У Дьявола слишком много ликов. Слишком много для неё одной. Виктория трет онемевшие запястья. На дрожащих, тощих ногах стоять она не может. Понимает, что если встанет, упадёт прямо на пол перед ним. Этого ли он добивается? Добивается, чтобы она пала?
— Я сказал — встань!
— Не могу… — шепчет она, стыдясь своей слабости. — У меня нет сил, Люцифер.
Он хватает её за плечи, поднимает вверх, будто она не весит и грамма. Её ноги дрожат, сухожилия тянет, кровь хлынула по венам, посылая жгучее покалывание в мышцы. Он не отпускает, сжимает её руками. Крепко. Даёт почувствовать слабую боль. Боль к которой она привыкла.
— Демьян был чудовищем. — говорит она, не смея поднимать на него взгляда. — Ты не можешь наказывать меня за его проступки. За то, что он был казнен.
— Могу и накажу. Ты не имеешь права голоса. Здесь не грёбаные небеса. Ты нихрена не дома.
— Сколько я здесь?
Виктории проще поддерживать диалог с Сатаной, нежели думать о том, чего он хочет от неё. Для чего накормил, напоил и заставил подняться.
— Пять недель.
— Габриэль узнаёт где я. Он придёт. — хватка на её плечах усиливается. Люцифер приближается к ней, почти касаясь носом её носа. Татуировки на его шее приобрели оттенок пламенного цвета. Она помнит, что происходит следом.
— Открой свой грязный рот, Уокер.
Нет. Активно мотает она головой. Нет. Она не позволит ему. Клубы чёрного дыма уже вырываются из его глотки. Он чудовище. Чудовище не должен этого делать. Только если…
— Прими, блядь, мою помощь. — сквозь зубы, задерживая чёрное дыхание, говорит мужчина. — Или я заставлю тебя.
Комментарий к Glacies/Лёд
Спасибо за вдохновение прекрасному автору, прекрасной работы https://ficbook.net/readfic/11745434
Твоя «Грязь» вдохновила меня обнажить свою собственную🖤
Эта работа долго пылилась на полке. Пусть выйдет в свет - прогуляется🚬
========== Ignis/Пламя ==========
Комментарий к Ignis/Пламя
❗️ЧИТАТЕЛЬ❗️
Трек к главе - Lovely — Lauren Babic , Seraphim.
Видишь, я написала тебе заранее, чтобы ты скопировал, прослушал, или включил когда увидишь отметку «soundtrack». Просрешь всю атмосферу, если не послушаешь😑 (можно найти в вк, Spotify, гугл поиск, Яндекс музыка)
Приятного, сладкие🖤
У каждого в жизни есть кто-то, кто никогда тебя не отпустит, и кто-то, кого никогда не отпустишь ты.Чак Паланик. Колыбельная
*****
Он не дождался пока Виктория примет верное решение. Не хотел ждать. Он хотел быть ближе к ней. Ближе, чтобы доказать самому себе: это всё - его растоптанная гордость. Ни больше, ни меньше. Он подхватил её одной рукой за талию, впечатывая хрупкое девичье тело в своё: твёрдое, пылающее. Вторую руку поместил на острую скулу, прикладывая резче, чем хотел. Она вздрогнула в его руках. Затряслась, посылая дрожь в его собственное тело. Люцифер надавил большим пальцем на ряд её нижних зубов, раскрывая челюсть. Во льдах голубых глаз раскололся айсберг, сбивая его с толку.
— Перестань бороться со мной. Просто прекрати. Я не хочу делать тебе больно раньше времени, Непризнанная.
Вот он. Тот кем был и кем остался. Тот каким она его оставила. Бездушный ублюдок, думающий только о себе. Она нужна ему здоровой, вменяемой и чувственной. Только так он получит то, чего желает. Только так сможет насладиться каждым безмолвным криком её души. Ему так нужно почувствовать её. Чувствовать каждый, мать его, отклик хрупкого тела. Слышать каждый судорожный выдох, вырывающийся через её омерзительный, лживый рот.
«Мне необходимо почувствовать тебя снова… просто. Просто убеди меня в своей лживости! Убеди в своей гнилой преданности! Дай мне то, что извергнет тебя из моей памяти… дай.мне.себя.Уокер»
Он выпустил своё дыхание ей в глотку, наблюдая, как она меняется. Как её ангельская сущность принимает его демоническую энергию. Он не хотел помогать ей таким образом. Не хотел давать ей свою энергию. Она что-то делает с ним… Иначе… как можно объяснить разносторонность его мыслей? Пока он не увидел её…
Он не хотел думать о тех, кто оставил кровавые следы на её теле. Не хотел думать о том, как отрывает их головы и за трахеей тянутся кишки, покрывая его руки алой, густой жидкостью.
Ему не нужно защищать её.
Он не должен это чувствовать.
Он здесь для того, чтобы видеть, как она снова встаёт на носочки перед ним… он увидит. Для этого она здесь.
Он помнит, как она танцевала… Помнит, как горели её глаза, даря ему чувства неизмеримого блаженства. Чувство, подобное взорвать, изничтожить все галактики. Все вселенные. Лишь бы она смотрела на него. Смотрела и танцевала под луной. На их месте. На озере.
Он помнит, как её тонкие руки поднимались, совершая замысловатые круговые движениях. Помнит, как не мог оторвать взгляда от выгнутой спины, когда тонкий стан её фигуры опирался на одну ногу. Помнит, как снимал с неё пуанты, после врученного подарка. Помнит, как после - доставлял ей удовольствие граничащее с болью. Как всё его естество кричало об обладании. Он держал в руках весь мир, заключённый в её голубых глазах и коже молочного цвета. Он отдавал себя. Всего себя и только ей. Открывал перед ней всю потаённую черноту. Смертной, взбалмошной девчонке. Которая танцевала на поляне за школой. Которая заставила забиться его чёрное сердце. Он помнит, как среагировал на неё его член. На длинные, тощие ноги. На высокую, упругую грудь. Тонкую, до прозрачности талию. На её тонкий голос, зовущий его. Помнит, как участился его пульс…
— Ты ответишь мне?
Она посмела вырвать Дьявола из его мыслей. Из его прошлого. Их прошлого. Оттуда, где было так хорошо. Так спокойно и блаженно. Умиротворение - вот что он чувствовал когда, обладал ею. Он был готов боготворить эту женщину, подарившею ему свою лживую любовь. Был готов идти против всех и вся. Он уничтожил бы каждого, вставшего у них на пути. Он хотел её. До безумия, до одури, до черноты в мыслях. Хотел ангела, кричащего под ним и выкрикивая его имя во время судорог. Хотел её криков, её стонов. Хотел видеть, чувствовать, трогать, гладить, целовать и зализывать все раны причинённые им. Она так чертовски хорошо смотрелась в его покоях. На его простынях. В его рубашке. Это всё было… До тех пор, пока она не предала его. Пока не оставила с дырой, размером с бездну внутри!
— Надевай.
Он отшатнулся от её тела, словно Виктория была тем самым айсбергом, что он видел в предательских лазурных глазах. Она обжигала его своим холодом. Люцифер пальцем указал на грязный матрас. Ужас, застывший на её лице был невероятен. Не поддельный. Именно то, что ему нужно. Он пообещал себе, что отыграется на ангельской душе. Отыграется и растопчет всё, что когда-то было между ними. Ему необходимо уничтожить это. Только так он сможет забыть.
— Н-нет… ты ведь не думаешь… — девушка стала заикаться от нахлынувшей энергии. От приступа эмоционального конфликта.