Приятного, сладкие❤️
«Ещё вчера ты верил в прекрасное будущее с ней, а сегодня ты живешь прошлым, не понимая, зачем тебе настоящее…»
*****
~ Четыре года назад.— Это правда?
Люцифер пришёл спустя три часа, после того, как отправил её из замка своего отца. Демон, которого Виктория, узнала только потому, что тот был рядом с Люцифером какое-то время в школе - Демьян, «мягко» попросил её покинуть торжество, настаивая на сопровождении. Ей не удалось найти Мими или Габриэля, чтобы объясниться. Ей не удалось достучаться до друга Люцифера, что она здесь не одна и беспокоиться не о чем. Ей не удалось выяснить где сейчас находиться наследник, чтобы просить его объяснений. И, наконец, ей не удалось отвести взгляда от двух статных фигур, так идеально подходящих друг другу…
— Что именно ты хочешь услышать, Вики?
Рука Демьяна сжимала её предплечье и тянула на выход, когда взгляд Виктории скользил по фигуре красивой брюнетки. Высокой, стороной с кроваво-алыми губами. С невероятно длинными ногтями, покрытыми чёрным лаком. Виктория не могла оторвать взгляда от улыбки мужчины. Её, как ей казалось, мужчины. То, как он улыбался девушке. Ему не пришлось наказывать её, чтобы так улыбаться. Ей не пришлось вставать на колени перед ним, чтобы получить эту улыбку…
— Она твоя невеста, да? Ты помолвлен?
— Зачем ты задаёшь вопрос, на который знаешь ответ?
Его тон холоден, отстранён. Он ведёт себя так словно, ничего не случилось. Мужчина снял свой пиджак и небрежно бросил его на кровать.
— Я хочу слышать это от тебя! — она чувствовала, как горькие слёзы жгут ей глаза. Как её сердце бьется быстрее, готовое провалиться в желудок.
— Да. Она моя невеста. — Ни одна эмоция на его лице не просочилась. Словно он каменная статуя, умеющая разговаривать. — Как ты оказалась в Аду?
— Ты издеваешься надо мной?! — девушка не выдержав, перешла на повышенный тон.
— Я спросил: как ты там оказалась, Виктория.
— Габриэль. — Произнесла девушка ему в тон. Вот оно. То, чего она ждала с того момента, как Люцифер переступил порог её комнаты. Эмоции. — Он сказал, что не определившиеся со стороной могут быть «плюс один» к ангелу или демону.
— Плюс один, значит. — он повторил, всё в той же раздражающей её манере.
— Кто я для тебя, Люцифер? Неужели ты думал, что я буду с тобой, зная, что ты помолвлен?
Виктория хотела знать правду. Хотела понять, как он мог так поступить с ней. Как он мог трахать её, открывать все грани удовольствия для неё, наказывать, причинять боль и подчинять, приручать себе, а после - что? Идти к своей невесте? Она знала, что демоны беспечны в своих связях. Знала, какими эмоциями они питаются. Но, Люцифер… он смотрел на неё так… необычно. Она видела страсть в его глазах. Видела проявление его заботы. Она просто не думала… не думала, что была не больше чем развлечение перед свадьбой.
— Ты уже, Уокер. Была, есть и будешь со мной.
От его безэмоциональности бросало в горячую дрожь. Кидало в болото ярости!
— Я не стану твоей шлюхой, Люцифер!
— Нет? — он приподнял бровь, оставаясь всё в той же позе перед ней. — А, по-моему, очень даже стала. Я трахаю тебя, — он наступает на неё, — я владею этой киской и твоим, блядь, телом в целом! — Мужчина подхватывает её за талию, прижимает к себе, выбивая воздух из лёгких. — Мне плевать на ебучие титулы. Жена, любовница, наложница. Поебать. Ты принимаешь и трахаешь мои пальцы, член и язык как шлюха. Моя, блять, шлюха!
Виктория вырывается из его объятий, поднимает руку и бьет его по лицу. Звук удара эхом отскакивает от стен её комнаты.
Глаза Люцифера наливаются кровью, Виктория не сдерживает подступающие слёзы, разворачивается и тянется к ручке входной двери. Мужчина с такой силы сжимает челюсть, что она слышит скрежет его зубов.
Он в один шаг преодолевает расстояние между ними, прижимает её лицом к двери и задирает её вечернее платье.
— Это был первый и последний раз. — ему хватает несколько секунд, чтобы расстегнуть свои брюки. Её слёзы катятся по щекам, она хочет что-то сказать, но он не даёт ей, запечатывая рот жестким поцелуем.
Демон поднимает её ногу, держась за бедро. Срывает белье одной рукой и входит. Жестко, без подготовки. С яростью он берет её тело возле двери, не боясь, что её крики могут услышать. Ведь она молчит. Молчит и принимает его в тугое лоно.
Он слизывает её слёзы, пробуя на вкус её соленую горечь. Просовывает руку между ней и дверью, дотягивается до груди, разрывая ткань её декольте и сжимает соски, желая слышать её голос. Виктория сжимается на его члене, прежде чем всхлипнуть, застонать и схватить его за предплечье. Держится за него.
Его рука спускается и Виктория вздрагивает каждый раз, когда он шлепает её по клитору. Вздрагивает и бесстыдно стонет. Он доказывает ей, что она его шлюха. Доказывает, что только он знает что ей нужно.
Последний толчок и он изливается в неё с той же яростью, что и входил. Ему требуется пару минут, чтобы прийти в себя. Он отстраняется, наблюдая, как сперма течёт по её ногам. Прижимается к ее макушке и уверенным басом, говорит:
— Ты моя, Уокер.
*****
Думала ли она, что всё закончится здесь? На полу, в его замке? Думала ли, что он отнесется к ней иначе? Нет. Но она не ожидала от него столь сильной ярости, которую излучает его тело. Ярость. Вот она - антуитичность его возбуждения. Она знала, что их привязанность не здорова. Знала, что он не отпустил бы её, захоти она поговорить, после того, что случилось. Да и не было смысла разговаривать. Она бы приняла его, снова. Простила. Потому, что любила. Никогда и никого так не любила. Эта любовь связывала её горло веревками, не позволяя говорить. Эта любовь даровала ей чувство падения. Она была сломлена после его ухода. Сломлена после того, как он оставил её. Искалеченную. Изуродованную. Испорченную.
— Как часто ты трогала себя, вспоминая мой член, Уокер?
Стыд. Грёбаный стыд. Она действительно трогала. Хныкала, текла и трогала себя, как самая настоящая шлюха. Вспоминала мужчину причинившего ей столько боли. Кончала на свои пальцы и ненавидела себя. Ненавидела его. Ненавидела то, что он сломал её.
— Молчание - удар. — он провел по её ягодице рукой, вонзая свои пальцы в мягкую плоть. — Ложь - удар.
— Я помню…
— Как часто?
Звук шлепка. Бёдра сжимаются. Клитор пульсирует, требуя внимания.
— Не знаю…
Шлепок.
— Чёрт возьми! — она шипит, от ощущения покалывания на своей заднице. Думала ли девушка, что снова окажется в таком положении? Ей снились эти обжигающие руки. Но ведь это отвратительно. Мерзко в том, настолько это неправильно. Её тело расположенное так близко к нему. Её уязвимая поза. Её влага между ног. Её грязное тело, на которое он смотрит, как голодный зверь.
— Несколько раз в неделю… — её голос дрожит, когда она добавляет тихое: — Сэр.
Мужчина сглатывает, любуясь, удовлетворяя своего внутреннего демона, выгнутой спиной. Голыми ягодицами, запечатлевшими отпечатки его ладоней. Наслаждается её уязвимостью. Впитывает каждый вздох и тихий, сдержанный стон. Его член болезненно упирается в ширинку брюк. Дергается при малейшем колебании девичьего тела.
— Я… Люцифер, пожалуйста…
«Люцифер… пожалуйста… пожалуйста… я хочу тебя… дай мне почувствовать тебя…»
Как же томно, она произносит его имя. Так, словно она запечатывает это в его сознании, заставляя Дьявола вздрагивать. Вспоминать. Желать. Млеть при виде, как сжимаются мышцы её бёдер.
— Я грязная… я не могу так.
Плевать ему на всё. Он видит какая она влажная. Видит, как трясутся тонкие руки, на которые она опирается. Чувствует нахлынувшее возбуждение на обоих. Чёрт возьми! Он ненормальный. Она ненормальная. Всё в их связи - ненормальное. Но кажется таким, блядь, правильным. То , как он смотрит на неё. То, как она стыдится своего вида. Своей открытой позы. То, как идеально их тела подходят друг другу.