Выбрать главу

Кики попыталась представить себе жизнь этой семьи в те годы, когда Джулия была ещё жива. Возможно, она, как и Кики, была единственным ребенком, и Кики мысленно вернулась к разговору со своей матерью, который состоялся вчера вечером.

– Что ты об этом думаешь, Рыжик? – спросила она кота, сидящего у её ног. – Что бы сделала моя мама, если бы такое несчастье случилось со мной? Уехала бы отсюда? Начала бы новую жизнь где-нибудь в другом месте? Рассказав что-нибудь, отказалась бы от своих слов на следующий день?

В ответ кот лениво потянулся, обхватил передними лапами её лодыжку и начал лизать босую ступню.

– Прекрати! – воскликнула Кики и затрясла ногой, стараясь сбросить с неё кота. Его язык щекотал ногу, и она вскочила со стула. – Пошел вон, дикарь!

Зазвонил телефон, и Кики помчалась было к нему, но вспомнив, что телефон поставлен на автоответчик, она не стала поднимать трубку. «Если это снова звонит Эндрю, – подумала она, пусть подождет до тех пор, пока я сама захочу разговаривать с ним». Когда звонки смолкли, она снова включила автоответчик и услышала голос, записанный на пленку:

– Кэтрин, это говорит Ширли Беннет…

В эту минуту телефон показался ей живым существом. Машинально она почти схватилась за телефонную трубку. Но сразу вспомнила, что это всего лишь голос из автоответчика. И тут же возникла другая мысль: неужели она смогла бы сейчас разговаривать с мисс Беннет после того, что она узнала в библиотеке? Двойная жизнь человека – это не тема для легкой болтовни по телефону.

Между тем на автоответчике продолжал звучать тот же голос:

– Кики, я очень сожалею, что сегодня утром мы не поняли друг друга.

Не поняли? Нет, это было нечто совсем иное. Вопреки возникшему сочувствию к учительнице Кики всё ещё не могла забыть, как несправедливо отнеслась мисс Беннет к ней и к её заметке. Между тем она продолжала слушать то, что говорила учительница:

– Я хотела бы, чтобы завтра ты пришла ко мне на ленч и мы бы с тобой поговорили… Кроме того, я покажу тебе образцы моих моделей одежды. Сегодня меня не будет дома, так что позвони мне завтра утром. Надеюсь, ты сможешь прийти. Запиши мой номер телефона…

На этом телефонный монолог был закончен. Кики нахмурилась. Её ещё никогда ни один учитель не приглашал к себе домой на ленч.

– Да, это необычное приглашение, – сказала она Рыжику, который настороженно смотрел на неё. – У меня нет никакого желания идти к ней на ленч.

И всё-таки она решила записать номер телефона, взяла карандаш и снова включила автоответчик.

– Кэтрин, это говорит Ширли Беннет…

Как только снова зазвучал этот голос, кот бросился на телефонный аппарат, чуть не сбросив его со стола. Шипя и урча, он бил по аппарату лапами в такой ярости, какой Кики никогда прежде не видела у него.

– Рыжик! Ты что, взбесился? – воскликнула она, пытаясь его успокоить, но кот продолжал свою атаку на телефон, пока тот не замолчал. Только после этого он спрыгнул со стола и выбежал из кухни.

Кики была в растерянности. Как жалко, что мамы нет дома! Необходимо с кем-нибудь посоветоваться. Может быть, позвонить Эндрю? Но она тут же отказалась от этой мысли: она всё ещё была обижена на него. Кроме того, она решила срочно продолжать свое расследование. Взяв в руки телефонный справочник, она нашла телефон своей одноклассницы Керри Нельсон и тут же позвонила ей.

– Керри? Привет! Это Кики Коллир. У меня к тебе вопрос. Когда ты и Дебби завтракали вчера в столовой, кто вам выдавал еду?.. О, понимаю… Нет, я спрашиваю просто из любопытства… Я очень рада, что Дебби выздоравливает. Увидимся в понедельник. Пока.

Она повесила трубку в состоянии, близком к шоку: в тот день на раздаче в столовой стояла мисс Беннет и она же дала Дебби в руки её поднос с едой. Ничего не видя, Кики Уставилась на стену и только слышала, как громко стучит её сердце.

Поговорив по телефону с миссис Остенбуш, Кики выбежала на двор, нашла Рыжика, который, сидя на заборе, дразнил соседскую немецкую овчарку, посадила его в ранец, и через пять минут они уже ехали на велосипеде к миссис Остенбуш.

Глава восьмая

Миссис Остенбуш, в просторном цветастом шелковом платье с красным шарфиком вокруг шеи, ждала их у дверей своей квартиры. Её коренастая, почти квадратная фигура была похожа на футбольный мяч на ножках.

– Кэтрин Кристин! Входи. Как себя чувствуют твои подружки? Я прочитала в газете, что они, возможно, отравились водой, в которую могла попасть краска, распыляемая при ремонте стен в школе. Но мы-то знаем, в чем тут дело. Не так ли? Рыжик открыл нам тайну отравления! – при этих словах она вытащила из ранца Рыжика, ласково приговаривая: – Милости просим к Милли, малыш! Я приготовила замечательный сюрприз для тебя!

Они прошли в гостиную, где кот получил полную миску цыплячьих потрошков, а Кики была усажена на изящный стул перед вазочкой, в которой лежали печеные яблоки, покрытые сверху ванильным мороженым.

– Потрясно, – сказала Кики, попробовав угощение. – Вы сами эту вкуснятину приготовили?

– О Боже! Конечно, нет! – замахала руками хозяйка дома. – Я заранее заказала это в ресторане. Мистер Остенбуш, царство ему небесное, часто повторял мне: «Милли! Мы бы с тобой утонули в море денег, если бы они не утекали в рестораны». Разумеется, он шутил. Это угощение я купила в ресторане на первом этаже нашего дома, а в холодильнике у меня лежит ещё одна порция: я ожидала, что Эндрю придет вместе с тобой. Где мальчик? Я не видела его целую вечность!

– Мне наплевать, если этот мальчик окажется даже на Аляске, – брюзгливо сказала Кики. И сразу перешла к рассказу о том, как Ширли Беннет разорвала её статью в газету, а также о том, как оскорбил её Эндрю своим равнодушием. При этом она не упомянула о том, какими глазами Эндрю смотрел на Елену в экстравагантной одежде, потому что Кики до сих пор старалась убедить себя, что это не имеет для неё никакого значения.

– Ну, я бы хотела сказать этой Беннет пару слов, – с возмущением сказала миссис Остенбуш. – Как смеет она критиковать твои журналистские способности! Помню, однажды в Филадельфии у меня был концерт – я должна была петь арии из оперетт. А на утренней репетиции пианист-аккомпаниатор… – тут она прямо задохнулась от возмущения, а Рыжик, заметив это и опасаясь пропустить что-то важное, подошел к ней и уставился на неё, не отрывая глаз. – Представь себе, этот репетиционный пианист позволил себе учить меня контролю за дыханием! Но, разумеется, в ту же минуту он потерял возможность работать со мной!

– Да. Но я не имею права воевать с учительницей, – сказала Кики, чувствуя вместе с тем, что от разговора ей становится как-то легче. – Кроме того, теперь я чувствую какую-то жалость к мисс Беннет: её дочь утонула в плавательном бассейне, когда они жили в Техасе.

– Это очень печально, – сказала миссис Остенбуш. – Но все равно не дает ей права устраивать тебе неприятности.

– Конечно. Но это, по моему мнению, как-то объясняет её странное поведение. Хотя вообще-то в ней много непонятного. Так же как много непонятного во всех тех событиях, что происходят в школе. Пища, которой отравились все три девочки, каким-то образом проходила через её руки. Она разорвала мою заметку, выбросила её в мусорную корзину, а потом достала оттуда обрывки и поместила их в книгу, где напечатана фотография её дочери.

– Да, все это странно, – согласилась миссис Остенбуш.

– Она ведет себя так, будто хочет помешать строительству нашего школьного плавательного бассейна, – задумчиво промолвила Кики и рассказала своей собеседнице о разорванных рекламных листках в мусорной корзине, о изрезанных лицах на плакате Брэда в столовой и наконец о своем открытии в библиотеке с помощью справочника об учителях.