— От вас все равно ничего не зависит. Есть закон, и мы обязаны его соблюдать.
Вещи собирала нянька. Я слышала, как она тихонько всхлипывала, пусть и старалась не показывать слез. Сама же я находилась в каком-то странном оцепенении. Все валилось из рук. Мысли вспугнутыми птахами разлетались в стороны. Я не могла ничего делать, не могла ни о чем думать.
В голове бился лишь один-единственный вопрос: почему я? Что во мне такого особенного, что Камень Жизни вспыхнул золотом?
В дверь тихонько постучали, и на пороге возник отец. Я заметила за его спиной одного из стражей. Неужели ко мне решили приставить охрану? Боятся, что попробую сбежать?
Как там сказал Ведающий? Камень выбирает одну из тысячи? Должно быть, я очень ценный экземпляр, за таким грех не присмотреть…
Горько усмехнулась.
Отец подошел и опустился на край моей постели. Посмотрел с такой тоской и горечью, что я не удержалась — всхлипнула и прижалась к его груди. Меня тут же обняли ласковые руки.
— Полночная звезда, кто бы знал, как я не хочу с тобой разлучаться… — тихонько проговорил отец, неспешно гладя меня по волосам.
Сердце сжалось от боли. Знал бы он, как я не хочу…
Ведь у нас и правда не было никого, кроме друг друга. Мама умерла еще десять лет назад, ее забрал Цветок Смерти.
Он пророс в лесной глуши, там, куда нет хода ни грибникам, ни охотникам. И пустил ядовитые побеги во все стороны света, сеял споры, заражая лес. Люди заметили неладное слишком поздно. Зараза подобралась близко к жилью. А мама любила гулять в лесу, особенно в начале лета, когда на светлых полянках спеют сладкая земляника и дикая малина. Кто же знал, что ту же самую полянку облюбует и Цветок Смерти?
С тех пор мамы с нами нет. Лес захирел, а ближайшие поля оказались отравлены. Некоторые так до сих пор и не плодоносят, хотя уже столько времени прошло…
— Мы еще увидимся? — Я вскинула голову и поглядела в сине-зеленые отцовские глаза. Ощупала взглядом лицо с сеточкой морщин, пытаясь запомнить все до мельчайших подробностей. Изгиб губ, ласковый, чуть нравоучительный взгляд, ямочку на подбородке и вертикальную складку, залегшую меж бровей.
— Если раан-хар выберет тебя… — отец запнулся, — нам не суждено будет больше встретиться.
— Но почему? — Я искренне недоумевала. Замужество ведь еще не конец жизни! И пусть владения раан-хара находятся за много десятков лиг отсюда, это не повод запрещать свидания с семьей!
— Если б я только знал… — Родитель тяжко вздохнул. — Если бы позволили, я бы бросил все и поехал за тобой. Но мне запрещено… Впрочем, возможно, ты ему еще не понравишься и тогда спокойно вернешься домой. И мы вновь будем вместе!
Отец ободряюще улыбнулся и шутливо потрепал меня по волосам. И хотя он старался выглядеть беззаботно, а говорить твердо, я прекрасно чувствовала, что он в это ни капли не верит.
— Неужели же нет способа отказаться? — произнесла я тихо. Где-то внутри еще теплился крохотный огонек надежды.
— Существует закон, и мы не вправе его нарушать. К тому же я и вправду многим обязан раан-хару.
— Ты про то, что он вычистил наши земли от Цветка Смерти много лет назад?
— И не только, — выдохнул отец, а взгляд его сделался задумчивым.
И по одному этому взгляду я поняла, что он погрузился в далекие воспоминания. Далекие, но отнюдь не самые приятные.
Мы с отцом почти не вспоминаем то лето. Да и не помню я ничего с тех времен.
Сколько лет мне тогда было? Семь, восемь? И не ребенок уже вроде, но отчего-то моя детская память не сохранила воспоминаний о тех страшных событиях. Говорили, что сказался шок от потери матери. И в какой-то мере я была даже рада этому обстоятельству. Не хотела бы, как отец, раз за разом возвращаться в прошлое и пропускать через себя те эмоции, те мысли. Вновь и вновь переживать случившееся…
— Знаешь, — неожиданно продолжил родитель, — я никогда тебе не рассказывал, но тогда от Цветка Смерти пострадала не только твоя мать.
— В смысле? — Я растерянно поглядела на отца.
— В тот день вы ходили за ягодами вместе. На лесную опушку. Излюбленное место ваших прогулок. Теплое, светлое. Не предвещающее никакой беды. Вас обеих нашли на той поляне. Твоя мать была уже мертва — надышалась ядовитых испарений. Ты же находилась в беспамятстве.
Я неверяще потрясла головой. Ничего подобного я, разумеется, не помнила. И ни отец, и никто другой за всю мою жизнь ни разу не обмолвились о произошедшем.