— Вот только про сестрёнку не надо… Эта тема — табу, поняла? — огрызнулся Фил.
— Ой, я нечаянно, больше и слова не скажу… прости, прости меня, Филипп.
— Слушай, а чего твоя мать в Париже делает? — Фил приподнял Олькино лицо за подбородок и заглянул прямо в глаза. — Ты же говорила, что она вроде бы в Лондоне живёт?
— Ну, в Лондоне… какая разница где? — Олька сморгнула слезу и поджала губы. — У меня мир рушится, а ты…
— Да не реви ты, — смягчился Фил. — Ещё скажи, что тебе жить негде.
Олька слегка отстранилась и замотала головой:
— У меня квартира новая, мне папа недавно подарил. Ну что, мы останемся друзьями?
— Ладно. Друзья так друзья… Дружим, значит… — нахмурился Фил, и Олька снова прилипла к его груди.
***
Дальше вспоминать не хотелось, но смутные картинки весёленькой ночи так и мелькали перед глазами. Фил ненавидел себя за слабость, за то, что повёлся на Олькины речи и вновь поддался желаниям. Поднявшись с кровати, он подобрался к окну и с тоской взглянул на дачу Альтман. В тёмных стёклах соседского дома отражался оранжевый луч восходящего солнца и кусочек прозрачного неба с волнистой рябью, так напоминающий блюдце с подтаявшим мороженым из общего их с Линой детства.
Ему вдруг остро захотелось увидеть Лину — сидеть в прохладной тиши раннего утра, держать её руку в своей и молчать. От этой смелой мысли сердце Фила зашлось в лихорадочном ритме, и он, ощутив внезапный прилив сил, отправился в душ — стоял под проточной водой, желая отмыться от грязи, что намертво въелась в кожу, затем облачился в чистое и спустился на первый этаж.
Гости дремали вповалку, там, где их и застал сон. Морщась от густого перегара, Фил торопливо продвигался вперёд, перешагивая через спящие тела. На крыльце он застал Макса. Тот, как обычно, маялся постконцертной бессонницей, бренчал на гитаре и что-то напевал себе под нос.
— Ты куда намылился, бро? — прокричал он ему вдогонку, выдав нестройный аккорд.
Но Фил не ответил, рванул прямиком на соседскую дачу, однако, заметив замок на двери, шарахнул кулаком о дверной косяк и с громким стоном уселся на приступки возле дома. День обещал быть жарким. Даже сейчас, ранним утром, тёплые солнечные лучи припекали лицо и шею. Щурясь от яркого света, Фил привалился спиной к двери, вдохнул полной грудью и огляделся вокруг. В воздухе струились ароматы пряной черёмухи и хвои, из леса доносились трели певчих птиц, где-то над головой сердито жужжал осторожный шмель. Мир пробуждался к жизни, а вместе с ним пробуждался и Фил. В тот момент он твёрдо решил, что не станет дожидаться случайной встречи с Линой Альтман. Кажется, она говорила, что скоро играет концерт в консерватории? Он непременно отыщет её в Москве. И пусть для него это будет дерзкой мечтой, а для неё — досадной или радостной неожиданностью.
Глава 20. Лина
До дома добирались электричкой. Всю дорогу Лина отрешённо смотрела в окно, пытаясь уложить по полочкам свалившуюся на голову информацию. Мысли беспорядочно путались, в памяти всплывали обрывки недавних событий. Первая встреча с Филиппом, смеющийся Макс у костра, умирающий Фил и его чудесное исцеление, живой концерт, поющий Макс… и снова Фил… Фил… Фил! И всё это в сопровождении взволнованного голоса Элы и ярких сцен из её далёкого прошлого.
Изредка Лина включалась в реальность, ловя на себе обеспокоенные взгляды молодой матери. Та вздыхала, хмурилась, порывалась что-то сказать, но отчего-то не решалась. Потом придвинулась ближе, нашла её ладонь и крепко сжала. Так и ехали молча до нужной станции, переплетая пальцы друг друга.
В стенах московской квартиры Эла окружила Лину заботой: накапала валерьянки, сунула градусник под мышку и чуть ли не силой уложила её в кровать.
Плечи ломило от усталости, тяжёлые веки слипались, но стоило Лине задремать, как встревоженный разум вновь отщёлкивал слайды воспоминаний.
Лина беспокойно ворочалась в постели — мысли об отце не давали уснуть. В её воображении рисовался трогательный облик светловолосого юноши, который никак не вязался со сценами его воровского промысла. «Так вот ты какой, мой папочка!» — думала Лина, с содроганием представляя себе их встречу. А в том, что она состоится, Лина почти не сомневалась. Эти предчувствия и пугали, и будоражили её. Интересно, какой он?! Кем стал? Чем занимается? Ведь не зря же он обещал Эле завязать с тем ужасно постыдным делом и, судя по всему, попытался сдержать слово! Лина верила в искренность его чувств и была убеждена, что между этими двумя вышло какое-то чудовищное, досадное недоразумение. А если он по-прежнему вор? Мошенник? Опустившийся тип? Сердце тревожно забилось, и Лину бросило в жар. Нет! Такого просто не может быть!