Побродив по дорожкам, Лина и Фил спустились к пруду, где дети кормили стайку городских уток. Те, гогоча, плавали у берега, суетливо хватая клювами мокрые комочки хлеба. Пара лебедей горделиво скользила по тёмной блестящей глади и не спешила подплывать ближе.
Лина украдкой наблюдала за Филиппом — тот стоял поблизости и задумчиво смотрел на уток. Не боясь намочить концертное платье, Лина опустилась на корточки и зачерпнула горсть холодной воды.
— Какие они всё же интересные, эти кряквы, — рассуждала Лина вслух, — всегда ходят парой, иногда даже целым выводком по улице идут: самка и самец, а за ними целый выводок утят. Трудно им, наверное, жить в городе. Помню, раньше они и на дачах гнездились, и на речке плавали.
— Угу, в детстве я думал, что это вообще разные виды птиц, — с ухмылкой отозвался Филипп. — Селезень с изумрудной головой и серая утка замухрышка. Думал, что аферистка — прибилась к красавцу гусаку. Красивых охотнее кормят.
— Утки — замухрышки? Как ты до такого додумался? — рассмеялась Лина. — Они же специально подстроились под окружающую среду, им птенцов высиживать нужно и прятаться от врагов.
— Ну, так я думал лет до десяти, пока тётя Нина не объяснила, что к чему.
— А тётя Нина это кто? — поинтересовалась Лина, обернувшись к Филу.
— Нянька моя, — довольно пояснил тот. — Она мне почти как бабушка, только ещё лучше. Я обязательно вас познакомлю. — Он протянул Лине руку и помог ей подняться.
Лина с трудом сдержала улыбку — оказывается, у Фила далеко идущие планы!
Филипп продолжал ненавязчиво и мягко удерживать Лину за руку — в любой момент она могла бы высвободиться из приятного захвата, но отчего-то не спешила.
— Как интересно, — наконец нашлась она, не поднимая глаз. — Сложно ей, видимо, с тобой.
— Ну, не особо. Вот увидишь, она классная! — Фил погладил пальцем её ладонь, и по телу Лины пробежало обжигающее тепло.
Их взгляды встретились, Лина осторожно высвободила руку, стараясь не выдать дрожи в пальцах. Фил рассеянно улыбнулся и спрятал руки в карманах брюк.
Они неторопливо шагали друг за другом по бетонному выступу вдоль воды. Лина перебирала в памяти недавние события, припомнив вдруг выходку странного студента в фойе консерватории:
— С ума сойти можно! Ну надо же! — возмущённо пробормотала она.
Но Фил услышал и, обернувшись, вопросительно уставился на Лину.
— Я просто поражаюсь … В последнее время это становится традицией, — взволнованно продолжила она. — Недавно в электричке до меня докопался подобный тип.
— Чего хотел?
— Так… познакомиться! Сама не понимаю, чем я привлекаю таких неадекватных людей. Спасибо, Пашка защитил.
— Наш Пашка?! — удивился Филипп. — Мир тесен! Я ведь видел его недавно, он в охрану устраивался к одному крутому бизнесмену. Сначала врал, что контракт по службе продлил, но потом, подвыпив, проболтался.
— Да, он говорил что-то такое. Вы что, поссорились с ним?
— С чего ты взяла? Просто у нас с ним разное мировосприятие, он ненавидит таких, как я, цитирую Пашкины слова: «упоротых по жизни нефоров», а я не перевариваю таких солдафонов, как он. Мы случайно встретились в городе. Ему даже рядом стоять было стрёмно, нос воротил, но теперь у меня есть на него компромат!
— Что же это?
— Мы с Шумом обманом затащили его в сквот и в отместку накачали в зюзю. И он чистосердечно признался, что в армии таких, как мы, они с братанами «гоняли и душили, как Шариков — котов». Зато потом лез обниматься, фоткался со всеми обитателями сквота, орал песни «Пятницы» и мерялся силой, еле угомонили, в общем. Но наутро он прифигел и слёзно умолял, чтобы мы удалили все фотки и видосы, позорящие его армейское достоинство.
— Однако какой ты! — рассмеялась Лина.
— Какой? Изобретательный, находчивый? Да! А нефиг бахвалиться.
— Надо же… а ведь раньше вы с ним дружили. А что за сквот?
Увлёкшись разговором, они незаметно поднялись по ступенькам лестницы и вышли на дорожку аллеи. Филипп рассказывал Лине смешные истории из жизни группы, и они, шагая бок о бок и смеясь, уже не стеснялись держать друг друга за руки.
Лина слегка озябла. Вечерняя прохлада пробиралась под лёгкое платье, по спине пробегал холодок, ноги гудели от долгой ходьбы в новых концертных туфлях. Заметив, что Лина сбавила шаг, Филипп отыскал свободную лавку и потянул её за собой. В этой части парка людей было немного. Скинув туфли, Лина размяла затёкшие ступни. Филипп набросил ей на плечи пиджак и уселся рядом. Стянув на груди атласные лацканы, Лина нежилась в тепле его хозяина и с удовольствием вдыхала мужской аромат Филиппа.