— Ты отвратителен! — вскипела Лина, сжав кулаки. — Если ты хочешь оттолкнуть меня вот этим, то знай, у тебя не получится!
Но Фил, будто не слыша её слов, продолжал свой сумбурный монолог:
— Я всегда был чужаком в семье, так, ненужный элемент. Слышала о таком? Даже матери был в тягость, а отцу…
— Филипп… ну что ты такое говоришь! Тётя Мариночка… Она так любила тебя. Знал бы ты, как она переживала, когда вы с ребятами убежали из посёлка! Она же сутками стояла у окна и ждала тебя, убитая горем сидела у моей кровати с одним лишь желанием узнать о тебе…
— … Олька права. Скоро меня совсем накроет, и я вряд ли смогу устоять. Тебе нужно держаться подальше, мой уровень — такие как Олька, — нервно цедил он.
— Филипп, очнись! Ты только послушай! Мы все тебя любим, и отец, и тётя Нина. Если с тобой что-то случится, я не переживу. — Лина отчаянно всхлипнула, чувствуя, как боль в груди становится невыносимой. — Я не переживу, потому что… потому что люблю тебя, всегда любила, с самого детства! — Признание вырвалось из сердца и на секунду нависло над ними едва осязаемым облаком. От осознания собственных чувств у Лины сбилось дыхание.
Оба замолчали и ошарашенно уставились друг на друга.
— Что ты сказала? — недоверчиво пробормотал Филипп.
— Я… люблю тебя… — всхлипнула Лина, робко разведя руками.
Только сейчас она поняла, что ветер треплет её распустившиеся волосы, видно, в погоне за Филиппом она потеряла заколку. Звуки постепенно возвращались, и Лина различила в пространстве чарующую мелодию скрипки, доносящуюся откуда-то из квартир. А над головой — плещущееся огромное синее небо с гроздьями сияющих звёзд.
Недоумение в лице Филиппа сменилось растерянностью, удивлением и, наконец, озарением. Губы дрогнули в слабой улыбке, а в оживших глазах заблестели слёзы.
— Лин, Линка… — произнёс он срывающимся голосом, потянувшись к её плечам, и бережно сжал в объятиях. — Если это … правда, то … ради тебя я сдохну, но выкарабкаюсь, я обещаю. Ты веришь мне?
— Верю! Я в тебя верю! — Лина прижалась к его груди и тихо заплакала. — Хочешь, я буду рядом?
Его горячее дыхание обжигало макушку, пальцы зарылись в волосы, перебирали локоны на плечах.
— Что ты будешь делать летом? — забеспокоился Фил, оставив её вопрос без ответа.
— В июне мы планировали поехать к тёте в Германию, — всхлипывая, прошептала Лина.
— Надолго?
— На всё лето.
— Это долго. Обещай, что вернёшься через месяц. — Фил плотнее сжал её в объятиях. — Нет, через две недели. Я буду в порядке.
— Я никуда не поеду, я хочу быть с тобой! — воскликнула она, отрывая голову от груди Филиппа и встречаясь с его решительным взглядом.
— Нет. Я сам, — твёрдо сказал он, и Лина, смирившись, обняла его крепче.
Они так и стояли под звёздным куполом, боясь расцепить объятия и потерять друг друга. Слёзы катились по Лининым щекам. Горькие слёзы, горькая романтика…
Конец первой книги