— Короче, тут в округе, как выяснилось, до чёртовой бабушки детских лагерей. Мы только в радиусе десяти километров пять насчитали. Прямо тут их два — «Ромашка» и «Энергетик». Один закрыт, а во втором полторы сотни ребят. Метров на шестьсот левее — «Компьютерия». Понтовый такой. Коттеджи, Интернет, все дела. Там охрана нормальная. Пять парней с травматикой и баллончиками. Я с ними переговорил — своими парни оказались, быстро в тему въехали. На том берегу «Экспресс». Но это уже у самого Медного, я там с участковым договорился — у него телефонная связь с Торжком есть. У Тутани — «Ровесник». Там ещё пара сотен ребятишек.
Я почувствовал, что голова начинает идти кругом. Одно дело — спасать взрослых или семьи, но тут обнаружилось, что на нас внезапно свалилось под тысячу «бесхозных» детей! Причём многие лагеря, как я понял, находятся в непосредственной близости от разрушенной Твери! Можно, конечно, послать гонца к участковому и вызвать подкрепление из Торжка, но ситуацию надо сейчас разруливать, потому что непонятно, во что всё это может вылиться? А вдруг «бунтари» решат пройтись по всем окрестным лагерям? Еду, к примеру, будут искать. Или топливо? Нет, так не пойдёт!
— Давай по существу, здесь сколько человек поднялось? И чего они хотят?
— Поначалу их пятеро было, потом ещё столько же присоединилось. А что хотят? Жить хотят. Говорят — на всех всё равно не хватит, так зачем балласт кормить.
— «Балласт»? Ты слыхал, Камчатка?
— Да, командир, — голос Андрея звенел от злости. — Пойдём, капитан, покажем сухопутным, как балласт продувают!
— Э, не заводись, пляжная пехота! Давайте в машины, и ты, Серёга, мне сейчас всё подробненько нарисуешь, а там и веселье будет…
«Хорошо, что противники наши — люди городские и лесной темноты боятся! — размышлял я, лёжа на невысокой крыше пристройки у столовой, куда меня пять минут как подсадил наш морпех. — Часовой, вместо того чтобы ходить кругами, маячит на освещённой веранде, откуда разглядеть что бы то ни было сложно, если вообще возможно».
Но и у меня задачка ещё та — проползти несколько метров до слухового окошка по растрескавшемуся и обомшелому шиферу, который так и норовит расколоться под моим весом.
Медленно отрываю тело от крыши и ощупываю поверхность перед собой.
«О, справа кусок шифера откололся и чуть подаётся под рукой. Значит, мне левее. А то поедет ещё… Чёрт! — Рука проваливается сквозь мох, и что-то острое больно оцарапало мне обратную сторону кисти. — Ничего, можно потерпеть! Зато я ещё на полметра приблизился к цели. Плохо, что рации у нас без гарнитур и их пришлось выключить. И хорошо, что противники наши не имеют ни малейшего представления, как защищаться от диверсантов! Во-первых, они разделились. А во-вторых, у тех, кому выпало сторожить снаружи, нормального оружия нет, только „резинострельные“ пистолеты. И по ним мы можем спокойно стрелять, не боясь задеть гражданских!»
Нам с Андреем, как наиболее подготовленным в боевом плане, досталось нейтрализовать основную и наиболее вооружённую группу бунтовщиков, засевшую в помещении столовой.
«Я полегче и поподвижнее, потому и на крышу лезть пришлось. Под нашим габаритным товарищем она бы уже точно провалилась. Выяснилось это, правда, только когда я на неё забрался. Все-таки хорошо быть предусмотрительным! Вот долезу, на чердак проникну, всё разведаю и фонариком сигнал ребятам подам, чтоб начинали… Интересно, слышит ли меня часовой?»
Развлекая себя таким образом, я, наконец, добрался до круглого, забранного частым переплётом окошка и осторожно ощупал облупившиеся деревяшки: «Так, трёх стёкол из шести не хватает, остальные держатся на честном слове…»
Достав из кармана фонарик, я осторожно посветил внутрь.
«Ага, петель нет, рама просто плотно вставлена и закреплена гвоздями. Если их получится отогнуть, то окно целиком достать можно».
Этот ножик я купил много лет назад на выставке. Внешне невзрачный на фоне «расписных свиноколов», он лежал тогда на витрине одного мастера из Нижнего Новгорода. Однако глаз сразу зацепился за его функциональную форму и какую-то гармоничность, что ли… Десятисантиметровый, почти симметричный клинок с полуторной заточкой, плоская рукоять с простыми деревянными накладками. Вроде ничего необычного… Но когда я попросил его посмотреть, оказалось, что ножичек очень удобно сидит в руке, да и резать им оказалось весьма комфортно, а сталь клинка неплохо держала заточку. И вот теперь ему предстояло поработать в несвойственной роли гвоздодёра. Я, признаться, придерживаюсь популярной у ценителей ножей поговорки: «Нож — резать, а для рубки гвоздей есть зубило!», но сейчас другого выхода не было. С противным скрипом первый гвоздь выскочил из рассохшегося дерева, ещё два я просто отогнул. Вставив клинок в щель между рамой и наличником, осторожно надавил и стронул раму. «Теперь можно и ручками!» Спустя несколько секунд я был уже на чердаке.