— Ну… Тогда шатию-братию выводим с собой и через пару дней уже поконкретнее сработаем. Пошли, чего встал?
— Слышь, Геннадьич, осмотрю я эту халупу получше. Что-то на душе неспокойно. А с такими сторожами…
— Ладно, смотри, я подожду тут.
Хруст стекла возобновился.
«Так, куда ты пойдёшь первым делом, друг мой ситный? — Я постарался представить расположение помещений столовой. — Ага, пошёл в левое крыло. Наверное, окна проверит и боковой выход на веранду».
— Шеф, подстраховать не хочешь?
— Да что тебе рэмбы всякие мерещатся?
— Рэмбы не рэмбы, а от знающих людей я про наших спецов такие истории слышал — ночью в сейфе спать будешь, чтоб голову не потерять.
— Ладно, прикрою, коли ты такой боязливый.
«Так, шаг, ещё один… — я жадно вслушивался, прикидывая, где находятся противники. Дело вступало в активную фазу. — Так, Денис этот стоит сейчас прямо напротив заблокированной двери… Плохо, что я не знаю, чем он вооружен. Хотя… Если он упоминал, что к нам на разведку с волыной ходил, — у него пистолет… Ещё шорох… Характерный щелчок „калашовского“ предохранителя… Ну да, у них же „Сайга“ есть! Он рядом… Точно! Окошко раздачи! Видел его, когда спускался. Оно рядом, за небольшим выступом стены…»
— Я готов!
«Точно, у окошка!»
— Ой! Геннадьич, ты что, охерел?! — в щелястой двери мелькнули полоски яркого света. «Он что, фонарь включил?»
— Андрюха, стреляй! — крикнув, я метнулся к окошку, не забыв, впрочем, приоткрыть рот — «Калашников» в закрытом помещении по ушам бьёт — будьте-нате! Даже «пятёрка»…
Андрюха не сплоховал — загремели короткие, отсекаемые умелой рукой очереди, зазвенели, прыгая по кафельному полу, гильзы. С той сторону прошиваемой пулями двери раздался короткий, полный боли вопль — попал морпех! Попал!
Рванул на себя дверцу, успев помолиться, чтобы она не была заперта. Хотя какой там — я даже перестарался, оторвав её от верхней петли. Фонарик в левую. Включить. В ярко-белом (как-никак восемьдесят люмен) луче заметил съежившуюся на полу фигуру человека, панически зажимающего уши. Рядом, на поблёскивающем осколками стекла полу, — «Сайга».
— Не двигаться, сука!
«Хотя чего я ору? Он меня сейчас не услышит!» — Рыбкой проскользнув в окошко, кувырком подкатываюсь к главарю бандитов и ударом обеих ног отбрасываю его подальше от оружия. Нечленораздельно мяукнув, Геннадьич отлетает на пару метров.
Распахивается дверь, ведущая на улицу, и в проёме появляется тёмный силуэт, вскидывающий руки в характерном жесте персонажа полицейских боевиков.
«А вот хрен тебе!» — лежа на спине, даю короткую очередь, и соня-караульный складывается в поясе и валится на пол.
— Камчатка, чисто!
— Вижу, командир! — отзывается Андрей.
Снаружи донеслось несколько выстрелов, потом длинная очередь… Ещё одна… Два выстрела из пистолета… И ещё одна очередь… «Всё — смена магазина», — отметил я краем сознания.
— Бес! Бееес! Товарищ капитан!
«Надо ответить, а то ребята с перепугу и по неопытности могут глупостей наделать…»
— Здесь я! Всё в норме! — насколько можно громко крикнул я, остановившись над телом парня, застреленного в проходе. «Что тут у нас? „Макаров“? — Я выщелкнул магазин. — Тьфу ты! Травматик! — верхний патрон чернел округлостью резиновой пули. — Да уж, налицо иллюстрация к пословице о ноже в перестрелке…»
— Командир, один «двухсотый», а второй, судя по запаху, обделался!
— Ага, сейчас посмотрю, а ты дверь покарауль.
— Фонарь возьму?
— Бери! Законный трофей!
Назвать пробуждение Германа Геннадьевича приятным мог только законченный извращенец-мазохист! Первым фактором, если не считать головной боли и ломоты во всём теле, стал запах свежих испражнений. Причём некоторые признаки подсказали Голованову, что с ним случилась позабытая со времён раннего детства неприятность… Он попытался сесть и проверить, так ли это, но попытка не удалась — руки были притянуты жёсткой верёвкой к какой-то непонятной железке, рассмотреть которую в царившем в помещении полумраке не получилось. Вспомнить, что с ним приключилось, не удалось. Последнее, что отпечаталось в памяти, — крик Дениса, когда он решил помочь Савельеву осмотреть помещение и включил большой переносной фонарь, потом раздался адский грохот, что-то ударило его в спину… И всё!
Саднило лицо и кисти рук, голова гудела, как чугунок, и ещё противно зудело в паху. «Да что же это такое? Неужели вояки действительно на нас напали и за пару минут уделали всех?»