— Поверху мы ее живой не донесем. Надо герму как-то открывать, — Сергеев снова налег на штурвал.
— Как ее откроешь-то? Наверняка с той стороны закрыта.
— Давай вдвоем попробуем — может, просто заржавела? — лейтенант, подойдя к пожарному щиту, потянул на себя металлический топорик, непонятно зачем, висящий внутри щита на двух скобах.
— Ого! — они уставились на панель с какими-то кнопками, которая оказалась под дверцей с ручкой-топориком. Нажав на кнопку пуск Сергеев наблюдал, как плавно пошла в сторону мощная гермодверь, а Епифанов уже взвалив на плечо узницу подземелья, заносил ее в открывшуюся шлюзовую камеру.
19.09.2026 г. Башкирия. 15 километров южнее с. Константиновка
Через тепловизор Волохов наблюдал, как разведгруппа удаляется в сторону очередной военной части. Это была уже четвертая в/ч на их пути. Первые две были разграблены до основания, как и пара автобаз, а на подходе к третьей, по ним открыли такой шквальный огонь, что возникшую арифметическую задачку (сколько боеприпасов нужно потратить, чтобы может быть, добыть столько-то литров горючки) Волохов решил однозначно — на фиг. Он даже не злился на этих из 121-й мотострелковой. Слишком свежи были воспоминания о том, что произошло с одним из бункеров пусковых комплексов ПРО (Противоракетной обороны — авт.) их Убежища.
Через несколько часов после УДАРА на связь не вышли два из восьми ПК ПРО Убежища. Их все-таки накрыло. Досталось и самому Убежищу. Несмотря на трехсотметровую глубину, после прямого попадания, в результате тектонических подвижек были повреждены подземные резервуары с топливом. Авиационный керосин вытек весь, а диз. топлива осталась 2/5. Поэтому семь МИГ-41, девять МИ-42, пять К-72 не стали даже расконсервировать, а из очень даже приличного парка бронетехники и автотранспорта, подготовили около двадцати машин — в основном для эвакуации уцелевших ПК ПРО и рейдов по добыче горючки. Через пять дней, когда уже было принято решение об эвакуации, не вышел на связь еще один бункер ПК ПРО. К нему и отправился Волохов.
Открытая настежь массивная бронированная дверь, сразу дала понять — что-то произошло.
То, что бой был коротким, но жестоким, Волохову было ясно из положения тел и количеству трупов нападавших — восемь на каждого защитника бункера. И это при том, что нападение было внезапным.
Не найдя никого живого ни в командном пункте, ни в жилых отсеках, Волохов и еще два бойца вошли в хозблок. Кровавая цепочка следов босых ног вела к закрытой двери подсобки. На стук и призывы открыть никто не реагировал.
— Совсем ты мне аккумулятор посадишь — ныл водитель, пока один из бойцов орудовал резаком, вскрывая металлическую дверь подсобки.
Через пятнадцать минут Волохов уже читал, накарябанную слабеющей рукой лейтенанта Скоблякова, записку. В ней тот успел написать о том, что на третий день Капитан Ситников приказал открыть дверь, просящим оказать медицинскую помощь, местным жителям и те ворвавшись открыли огонь из автоматов по не ожидавшему такого гарнизону.
'… я тяжело ранен в живот и скоро умру… , - почерк Скоблякова становился все неразборчивей — … и жалею о том, что никогда уже не увижу… — записка обрывалась. Волохов сжав кулаки, вышел в шлюзовую камеру.
11.09.2026 г Волгоградская область п. Катлубань
Explorer на любой щелчок по строчке в избранном выдавал 'невозможно отобразить страницу'. С мобильником — та же история. Егор откинулся на спинку переднего сидения 'Порше', обнаруженного им в гараже, под одним из коттеджей в Котлубани. Электронная начинка машины, стоявшей в подземном гараже, не сгорела от ЭМИ (Электо-магнитный импульс, образующийся в результате ядерного взрыва, развивает огромную мощность (100 000 МВт) за короткий промежуток времени и выводит из строя всю электронику, находящуюся на поверхности — авт.) и он заведя ее, зарядил через прикуриватель, сначала мобильник, а потом и ноутбук. Но лучше бы Егор этого не делал. Какая-то отчаянная тоска, нестерпимое чувство одиночества, охватило его. Только теперь он ощутил — весь привычный мир рухнул. Ни одна живая душа не выходила на связь. Теперь ни его познания в программировании, в экономике, в банковской сфере, ни вообще всё его 'неоконченное высшее', не имели значения. Важно было лишь то, насколько быстро ему удастся найти хоть какое-то оружие, насколько хватит продуктов и патронов в от противогаза.
Кстати. Чем дальше он уходил на север от Волгограда — тем меньше становился фон. Очень соблазнительной была мысль, сесть в 'Порше' и рвануть по трассе, и гнать настолько далеко — насколько хватит бензина. Хрюкать противогазом задолбало. Но от мысли этой Егор отказался, вспомнив то, как его обстреляли при выходе на шоссе и разбросанные возле раскуроченных легковушек по всей трассе, трупы тех, кто забыл — тише едешь (идешь), дальше будешь. Так что пойдет он дальше, по целине, рощицами и овражками, заходя в поселки только для того, чтобы набрать воды или найти подвальчик для ночлега. Эх еще бы ПНВ найти б. А то не ровен час наткнется в темноте на кого-нибудь вроде тех бандюганов, захвативших Ельшанку, казавшуюся такой безопасной.
Егор вздохнул и, хлопнув дверцей 'Порше', поднялся из гаража в дом, прихватив с собой маленький рюкзачок, набитый продуктами, найденными в хозяйском гараже. Там он обнаружил квашенную капусту, соленые огурцы и грибы и что особенно порадовало — здоровенный окорок. Так что, вчера вечером он устроил себе 'праздник живота' и сегодня с утра чувствовал себя хреново.
Переступив через подоконник, Егор вышел через окно и, крадясь вдоль кустов, покинул гостеприимное подворье тем же путем, которым и пришел. Взобравшись по поленнице на двухметровый кирпичный забор, спрыгнул, стараясь не зацепиться за оборвавшуюся колючку, по которой взбирался вчера, набросив на нее чехол от стоявшего неподалеку 'Нисана'. Перекатившись он залег в малиннике. Выждав полчаса, он двинулся к опушке соснового бора, находящегося к северо-западу от Котлубани. Шикарные двух-трехэтажные коттеджи и простенькие домики таращились выбитыми глазницами окон, ветер дорывал афишу с анонсом концерта очередного клона известной столичной поп-группы 'Мораторий', противно скрипел петушок-флюгер, на проломленной ондулиновой крыше небольшого местного аналога 'макдональдса'. Кругом ни души. Но Егору от чего-то казалось, что за ним кто-то наблюдает. Еще раз оглянувшись по сторонам, он ускорил шаг, чтобы быстрее покинуть это неприветливое место, которое сначала ему так понравилось.
14.09.2026 г. Москва. Станция метро 'Цветной бульвар'.
— Да уж. Натерпелся ты, Евгеньич, дай боже, — начальник станции 'Цветной бульвар' пододвинул, упрямо отказывающемуся Скворцову, кружку с настоящим чаем — пей, пей — я твоим ребятам еще отсыплю. Слава богу, наш поисковый отряд нас худо-бедно снабжает. Вчера вон на 1-ом Самотечном на продуктовый подвальчик с чистыми харчами наткнулись.
–'Наткнулись', - Скворцов отхлебнул дымящийся чай — я слышал, это ГАИшная заначка была. Теперь уж точно нашим наверху прохода не дадут.
— Да они итак не дают после того, как Гусаров со своей компанией у них из под носа-то, из самого центрального здания Гаишного, часть арсенала увели. Хотя благодаря этим 'калашам' щас и держим их на расстоянии. Но все равно оружия маловато. Это хорошо, что ты про тот автомат-то вспомнил, Евгеньич. Сейчас каждый ствол, каждый патрон на счету, — начальник дунул в 'черноморину' и сплющив ее бумажный мундштук замер с поднесенной к папиросе горящей спичкой.
— А помочь-то я тебе — помогу. Сейчас мужики вернуться, перекусят и кто-нить тебя до 'Авиамоторной' проводит. Там верховодит толковый мужик — морской офицер. Живут они, по нашим временам, очень даже неплохо. Так что, с твоими Гошей и Машей тебе там полегче будет. Помощником там у Борисова этого, значит, мой старинный приятель. Думаю, он в твое положение войдет, и примут тебя там нормально, не сомневайся.