На Тихоокеанском театре военных действий наступила гнетущая тишина… Зато активизировалась деятельность дипломатов, в результате которой министр иностранных дел Японии Того Сигэнори и премьер-министр Японии Кантаро Судзуки были готовы склонить императора Хирохито прекратить войну и заключить с США мирный договор. Однако против этого резко выступил маршал императорской армии Японии Сюнроку Хата. Он считал, что капитуляция – это позор для Японии! Вновь, как и месяц назад, в его душе возобладал самурайский дух…
На заседании Совета высших военно-политических руководителей страны, проходившего в императорском дворце 10 августа 1945 года, сразу после атомных ударов по Хиросиме и Нагасаки, решался извечный вопрос: «Что делать?»
Получив слово, Сюнроку Хата заявил:
– Вооружённые силы Японии имеют достаточно мощный Военно-Морской Флот, большое количество самолётов и сотни камикадзе, готовых отдать свои жизни за Родину, а также миллионную Квантунскую армию. Предлагаю вести войну до победного конца!
Помолчав секунду-две, он тихим голосом, словно оправдываясь, произнёс:
– Жаль, что наши прекрасные учёные-физики не смогли создать достаточно эффективное оборудование для обогащения урана, чтобы изготовить японскую атомную бомбу в назначенный срок – к 14 августа 1945 года.
Потом вдруг Сюнроку Хата резко вскинул правую руку вверх и громко крикнул:
– Отомстим американцам за Хиросиму и Нагасаки! Устроим им второй Перл-Харбор!
– Вы, господин Хата, сошли с ума! – вскипел император Хирохито. – Хотите разозлить Чёрного дракона, чтобы он лишил меня власти, а может быть, и жизни? Хотите, чтобы на мне закончилась эпоха императорского правления великой Японией?
Хирохито строго посмотрел на своих подданных и твёрдо заявил:
– Этому не бывать! Пока я жив, не допущу!
Никакого конкретного решения Совет не принял, надеясь на помощь Всевышнего.
Глава вторая. Капитуляция Японии
Подписание пакта о капитуляции Японии
1
Весь мир вздрогнул, узнав из сообщений японских газет и радио о чудовищных последствиях атомных бомбардировок двух городов Страны восходящего солнца – Хиросимы и Нагасаки. Сразу же по всем странам и континентам земного шара прошли митинги и манифестации, на которых возмущённые люди требовали запретить ядерное оружие массового поражения, а виновников японской трагедии строго наказать. Советское правительство, как и все в мире, следило за тем, как будут развиваться события в дальнейшем. Сталин ежедневно получал докладные записки от министра иностранных дел СССР Вячеслава Молотова и тщательно анализировал их, подолгу сидя в своём кремлёвском кабинете.
Создание в США ядерного оружия массового поражения и его практическое применение в Японии поначалу привели Сталина в некоторое замешательство. С ним иногда такое случалось. Так было, например, в начале Великой Отечественной войны. Но он быстро пришёл в себя, понимая, что если не принять срочные меры, то придётся постоянно ждать от американцев удара по голове «ядерной дубинкой». Этого Сталин допустить не мог.
Он вызвал к себе в кабинет наркома внутренних дел СССР Лаврентия Берию, который следил за результатами ядерного проекта США и был в курсе работ по созданию советской ядерной бомбы, и сказал:
– Лаврентий, поторопись, а то американские атомные бомбы скоро полетят на Кремль.
Потом с минуту помолчал и добавил:
– Сегодня собираю Политбюро ЦК партии. Приходи, выступишь с докладом по этому вопросу.
Члены Политбюро собрались в кабинете генсека вовремя: опозданий Сталин не любил.
В целом заседание Политбюро прошло, как всегда, бурно и с пользой для дела. Наибольшую активность проявили секретарь Политбюро Георгий Максимилианович Маленков, член Политбюро нарком внутренних дел СССР Лаврентий Павлович Берия, член Политбюро нарком иностранных дел СССР Вячеслав Михайлович Молотов и, конечно, сам Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) товарищ Сталин.