Сама жизнь родила общественное министерство внешней торговли министерство, где не было ни теплых руководящих кресел, ни "персоналок", ни привилегий и социальных гарантий. Был только труд и риск. Очень много труда и очень много риска.
Подобная стезя отвечала накопленному Крохиным опыту - подобному, как он сознавал, клюке, что помогает брести, но мешает летать, но так или иначе, а вскоре он покатил в Германию с целью закупки на базаре в Берлине вопиюще дешевой сантехники производства явно не немецкого, качества откровенно поганого, но дизайна ошеломляюще изысканного.
Коммерческий "выхлоп" от поездки вышел слабеньким, европейские цены существенно отличались от азиатских, и пришлось Владимиру менять ориентацию с Запада на Восток.
Уже проторенный тысячами торговцев маршрут позвал его в Арабские Эмираты.
Если данное государство некогда представлялась советскому человеку столь же загадочным, как планета Марс, отныне, благодаря упрощенному режиму въезда, стало оно для множества граждан СНГ чем-то сродни торговой Мекке.
Из семи эмиратов предпочтение челноки отдали Дубаю - буквально забитому всякой всячиной, прибывающей в него со всего света по бартеру, в обмен за нефть, благодаря чему цены на товар здесь оказывались порой ниже, чем в стране-производителе.
И вот в один из майских прохладных вечеров сел Крохин в самолет, очутившись в компании подобных ему торговых салаг, и отправился в сказочную Аравию, квася с попутчиками крепкий алкоголь в силу подспудного стресса все четыре с половиной часа воздушной дорожки.
Как он сошел с трапа и что было дальше, запомнилось ему фрагментарно, вспышками памяти, и очнулся он уже утром на койке в номере.
Выглянул в окно: мечеть, домишки чистенькие, арабы в белых балахонах в "Мерседесах" разъезжают, какой-то потертый темнокожий народец у лавчонок тусуется... То есть все в порядке, прибыл для прохождения челночной службы.
Полез в карман: валюта на месте, виза-простыня, а паспорта нет...Дела!
Утер нервный пот и пошел искать вчерашних собутыльников, дабы сведения со стороны получить о том, что было в принципе и где он мог посеять основной документ.
Спустился, дрожа в похмельном недомогании, в столовую, где вчерашние знакомцы с помятыми физиономиями яичницу трескали, и был успокоен позитивной информацией: дескать, паспорт хранится в сейфе отеля, у всех отобрали, порядки такие. Чтобы в случае недоразумений турист с крючка не соскочил. Без паспорта из Эмиратов, как с подводной лодки, никуда не денешься. Вокруг пустыня и залив с акулами.
Съели яичницу, разлили под столом целебный коньяк - и отправились на закупки товара.
Тут уж каждый действовал сам по себе. А Крохин, бродя по дичайшей жаре, теряя литры пота, выносящего из организма вредные алкогольные шлаки, заглядывал в занавешенные толстой полиэтиленовой пленкой лавчонки не как покупатель, а как истомленный путник, желающий передохнуть в прохладе выстуженного кондиционером помещения.
Опасаясь схватить благодаря резким температурным перепадам простуду, одновременно он тупо сознавал свою беспомощность и некомпетентность в выборе перспективного товара.
Мысли путались, нагромождения тканей, одежды, игрушек, искусственных цветов, хозпринадлежностей плыли в глазах, подступало затравленное отчаяние и злость, но впереди были еще три дня, и он решил не спешить, уяснить необходимый порядок цен и конъюнктуру, посоветовавшись со знающим народом.
Однако - не тут-то было! На беседы подобного рода челноки шли неохотно, лично выстраданные секреты утаивали и со злорадством предоставляли коллеге-конкуренту действовать наобум, бредя тропой, ведущей к коммерческому краху.
Вечером в одном из крупных оптовых магазинов Крохин познакомился с его владельцем-пакистанцем, уроженцем Карачи.
Английским языком, в отличие от большинства соотечественников, Крохин владел бойко, и после общей беседы о том о сем предложил ему пакистанец поступить на работу в магазин - мол, русских до черта ездит, никто по-английски ни бе ни ме, контингент темноватый интеллектуально, будешь помогать. Пятьсот зеленых в месяц, квартиру и страховку фирма оплачивает...
И согласился Владимир, решив, что бытие в экзотическом мире, во-первых, привлекательно и познавательно, а во-вторых, зарплата в твердой валюте надежнее зыбких доходов мешочников.
Вернулся в Москву, сдал квартиру в аренду и полетел обратно, получив с помощью пакистанца трехмесячную визу, аналогичную испытательному сроку.
Таким образом он стал одним из поселенцев на территории интернациональной шабашки, влившись в сообщество основного населения страны временщиков-поденщиков, прибывших из соседних Ирана, Йемена, Индии, Шри-Ланки, Иордании.
Иммиграционная система работала в Эмиратах жестко и хитро: получить гражданство не мог никто, и владельцы магазинов, служащие, водители, полицейские - все без исключения пребывали в подвешенном положении, с единственной задачей: заработать и вернуться на нищую родину, где многих никто не ждал.
У всех этих людей без будущего имелся свой спонсор, если можно так обозначить местного жителя-гражданина, курирующего тот или иной бизнес.
А потому в безналоговой зоне Эмиратов "спонсору" за визовую поддержку и общее покровительство полагалось до пятидесяти процентов от дохода магазина или компании. Правда, пакистанец утверждал, что обошелся малой, что называется, кровью, выплачивая своему куратору всего лишь шесть тысяч долларов в год.
По его же словам, кое-кто из пришельцев, вложив деньги в гостиницы, приобретя недвижимость, всерьез прогорел, ибо вероломный "спонсор", в любой момент способный обратиться к властям и вытурить своего подопечного из страны по соображениям, скажем, благонадежности, такую свою привилегию бессовестно пускал в дело, присваивая себе имущество бедолаги вкладчика. А судиться же чужаку-иноземцу с местной арабской элитой - себе дороже. Она, элита, - то бишь граждане ОАЭ, пребывала в своем космосе - устроенном, защищенном и уютном, посвящая иностранцев в перипетии личного бытия весьма неохотно и крайне редко.
За глухими каменными заборами, скрывающими резиденции местных тузов с их гаремами и персональными мечетями, таилась загадочная, недоступная временщикам жизнь.
Райские кущи, усеянные разноцветьем нежных лепестков бугенвиллеи, выпирали наружу через брустверы ограждений, высились ухоженные пальмы над крышами великолепных вилл, у чьих фасадов сияли алмазной россыпью струи фонтанов, и просто не верилось, что все архитектурные дива здешних мест, включая чистенькие небоскребы залитых неоновым сиянием городов, выстроились за какие-то три неполные десятилетия и, откинь назад на счетах времени эти три костяшки, предстанет перед взором мертвая жаровня пустыни с несколькими глинобитными строениями, иссеченными песчаными бурями.
Чудо в пустыне, выросшее на дрожжах нефтедолларов.
Как утверждал работодатель-пакистанец, раньше здесь произрастала лишь парочка чахлых пальм, а под ними стоял глинобитный сарай, в котором обитал местный шейх.
Начав продавать нефть, шейх закатывал вырученные доллары в пустые бочки из-под бензина и так на этих бочках и кайфовал, являя собой образ скупого рыцаря в арабской версии. Когда же шейх отдал душу Аллаху, отпрыск его, малый сообразительный, купюры из бочек вытряхнул, специалистов с Запада нанял и затеял большое строительство. Вот и выросли небоскребы, дороги, заправки, зеленые парки, где к каждому цветочку была подведена питательная, опресненная новейшими технологиями водичка.
И несмотря на то, что считал себя Крохин в данном государстве человечишкой третьего сорта, шпаной, а уважал арабов совершенно искренне, думая о той уйме нефтяного сокровища, что была некогда растрачена бездарными советскими бонзами в никуда - разворована, проедена-пропита, на борьбу с мировым капитализмом ухойдакана.
Вот тебе и темные арабы! Сумели шейхи собраться, объединиться, все поделили без пальбы и разборок так, чтобы каждому соотечественнику не бедствовать и треть бюджета только на одну медицину тратить, оберегая здоровье нации. И все - без каких-либо хитростей и чудес: я, дескать, шейх, я - власть и большие деньги. А вон тот - беден, но тоже наш гражданин. А потому в обязательном порядке дадим ему руководящую должность и полную социальную защиту. В довесок же пусть еще и десяток-другой магазинчиков курирует. А родился у него ребенок - сразу на счет нового соотечественника пару сотен тысяч баксов. Короче, большие люди должны иметь большие деньги, а маленькие - много маленьких.