- Значит, тому есть причина, - задумчиво проговорил Каменцев. - Какая вот?.. - Взглянув на часы, заторопился: - Пора проведать больного... Пойдемте вместе? Чайку попьем... - Он запнулся: в коридоре появился Крохин.
Поравнявшись с Каменцевым, Владимир равнодушно поинтересовался:
- Как там этот-то?.. С проломленной черепушкой?
- Думаю, пойдет на поправку, Вова, - в тон ему отозвался Каменцев.
- Ну и хорошо. Хотя и без него, говорят, обойдутся...
- То есть? - спросил Забелин.
- Связались со спецами, те будут консультировать погружение батискафа с материка. А арабы наладили сегодня всю электронику. Так что - подходим к лодке и в течение рабочего дня завершаем все манипуляции. Пробы воды, то-се...
- Вот так все простенько, да? - спросил Забелин. - С вашей точки зрения?
- С точки зрения господина Ассафара! - внушительно поднял палец Крохин.
Когда прислужник араба канул за дверью своей каюты, Забелин произнес:
- Мне действительно начинает резко не нравиться вся эта история... Прилетел какой-то Ибн Ассафарыч, еще непонятно тип, якобы из МЧС...
- И сразу дело сдвинулось, - поддакнул Каменцев. - Кстати. А вы-то какие функции исполняете во всей этой кутерьме.
- Даю рекомендации по обследованию лодок. Где находится боезапас, реакторная зона... Чтобы аппараты могли брать пробы воды и грунта в строго актуальных местах... По крайней мере таким образом мне поясняли мои обязанности.
- А сейчас вы думаете, что вас могут использовать втемную
- Сейчас думаю именно так. Ладно, - подытожил Забелин. - Надо определяться с действиями. Действие номер один - я влезу в процессор, управляющий мониторами батискафа. Он отстроен, готов к монтажу. Без него, вслепую, ничего не сделаешь.
- Как именно в него влезть? - спросил Каменцев.
- Да очень просто. Достаточно воткнуть его в сеть без адаптера.
- Это создаст большую творческую паузу?
- Естественно. Только существует большая проблема проникновения в лабораторию. Там всегда торчит кто-нибудь из спецов. И как их отвлечь?.. Подумаю. А сначала, кстати, надо увидеть Кальянрамана, у него пара вопросов, касающихся погружения батисферы и углов ее возможного отклонения придонными течениями.
- А при чем здесь батисфера?
- Не знаю. Вопросы возникли сегодня, с приездом араба. Кстати. Я терпеть не могу шпионов, но вы, доктор, навестите каюту Кальянрамана, посмотрите там что-либо в вещах и в бумагах, может, что-нибудь узреете толковое... Я его задержу на часок с нашими учеными дебатами...
- Почему именно его каюту?
- Потому что сейчас он - ключевая фигура во всей технической части экспедиции. И располагает, уверен, всей информацией. Кроме того, как я заметил, у него разболтанный замок на двери каюты. Думаю, войдете туда без осложнений. И еще. Я к вам не обращался до сей поры, но мне нужны сильные болеутоляющие. Грыжа позвоночника. Вернее, целых три. Нога - отваливается.
Каменцев озабоченно присвистнул.
- Лекарства я, конечно, найду... Но вам бы толкового хиропрактора... Грыжи не уберет, но хотя бы даст комплекс упражнений, чтобы отодвинуть то, во что грыжи упираются...
- Падно об этом - после, - отмахнулся Забелин. - К делу.
С замком каюты Кальянрамана Каменцев действительно справился имущество пакистанца состояло из сумки, в которой, по-олежды, обнаружились папки с технической документацией, набитый шприцами пакет и ампулы с инсулином. Оказывается, на ый муж страдал от диабета. И видимо, давно, поскольку к корабельному врачу не обращался, зная, как самостоятельно сбавляться со своей хворью.
Обследовав нехитрые пожитки и не обнаружив среди них ни-его существенного, Каменцев переключился на исследование меблировки, что тоже не принесло результата.
На откидном столике у иллюминатора лежал ворох каких-то исписанных бумаг.
Руководимый логикой и инстинктом сыщика поневоле, Каменцев попробовал вчитаться в тест и рассмотреть чертежи, в которых явственно угадывался профиль подводной лодки.
Отрывочные слова постепенно выстраивались в систему: "Комсомолец", поврежденный борт, расстояние от него до выброшенной после произвольного взрыва горючего ракетоторпеды, боеголовки, вес снаряда, геометрия механизма манипулятора в режиме захвата..."
- Хрена себе... - произнес он себе под нос. А после подумал, что процессор батискафа действительно имеет смысл всерьез вывести из строя. Как, впрочем, и единственного технического специалиста, в чьей каюте он в настоящее время пребывал, изрядно притом рискуя.
Посмотрел на картонную коробку с ампулами инсулина, видневшуюся в чреве раскрытой сумки...
А через полчаса, попивая чаек в санчасти и глядя на свои предательски дрожащие пальцы, он услышал сигнал пожарной тревоги.
Какое событие этот сигнал знаменовал, он, Каменцев, в данный момент знал лучше всех на судне.
Не знал Каменцев другого: когда, воспользовавшись начавшейся суматохой, Забелин вошел в опустевшую лабораторию, дверь которой осталась раскрытой, то не увидел на монтажном етоле заветного процессора. Он, похоже, уже стоял на батискафе, а проникнуть внутрь батискафа, находящегося под неусыпным присмотром, не было ни малейшей возможности.
ПРОЗОРОВ
За всю свою долгую службу Прозоров впервые очутился в открытом море на крупнотоннажном судне специального назначения.
Каким образом управляется этот металлический гигант, оборудованный огромными трюмами и лабораториями, чья общая площадь вполне соотносилась с просторами какого-нибудь научно-исследовательского института застойных совдеповских лет, - Прозоров не знал, но, хотя и позволил себе растеряться на минутку-другую, блуждая вслед за капитаном-гидом по бесконечным коридорам водоплавающего монстра и уважительно озирая череду помещений, профессиональная склонность к анализу поставила все на свои места: корабль был создан людьми и людьми управлялся, а потому без них представлял собой всего лишь нагромождение листов железа и механизмов.
Людей же, существующих в его чреве, отличали от Прозорова лишь специальные, неведомые ему знания, однако, по его мнению, он обладал знанием высшим, не доступным ни ученым-физикам, ни искушенным механикам и мореходам он знал человека как такового, творца всех этих кораблей и их потрохов. И хотя он не брал на себя смелость полагать, будто его интеллект способен подавлять интеллекты как высоколобых, так и примитивно-практических специалистов, собравшихся здесь, одно знал твердо: как бы то ни было, а основную задачу своего нахождения на судне он должен исполнить непременно и без-укоснительно, не считаясь ни с чем и ни с кем, включая сюда и собственную персону.
Хотя обольщаться своей принадлежностью к суперменам, умеющим манипулировать людьми и, если требуется, хладнокровно их убивать, не стоило по многим причинам, одной из которых была та, что на "Скрябине" присутствовал искушенный Сенчук, и, если отставник государственной безопасности находился на стороне контрабандистов, самоуверенность в противо- действии ему была подспорьем сомнительным. Старпому Прозоров откровенно и обоснованно не доверял хотя бы по той причине, что хитрющий опер старой закалки, сподобься на криминал, видел бы, конечно, в нем, невесть по какой причине прибывшем на судно кураторе, своего потенциального врага, и поворачиваться к старпому спиной можно было лишь стоя перед зеркалом.
К тому же по личному опыту Прозоров знал, что порой в своих профессиональных качествах и в бытовой смекалке любой битый периферийный служака превосходит многих генералов из центрального ведомства и, займи руководящее кресло, управится с делами куда как толковее.
Однако, как известно, бодливой корове бог рог не дает, и большинству разнообразных талантов, не обязательно, впрочем, отмеченных принадлежностью к секретным ведомствам, волею судьбы полагалось прозябать в безвестности, нищете и последующем забвении.