– Принимать хозяйство. Деваться все равно некуда.
– Ермолай, – робко сказал я, – что мне делать?
– Высказать свою волю. Мы ждем.
– Мне надо подумать.
– Как угодно Создателю.
Мы вышли в атриум, и ряды клонов тут же замерли по стойке «смирно». Уже не помню, как мы добрались до своей берлоги. Меня трясла мелкая дрожь, в башке был полный сумбур. Я смолил одну сигарету за другой и пытался разобраться в собственных ощущениях и мыслях. И у меня ничего не получалось.
– Тога, я не знаю, как быть! – простонал я.
– А у меня есть идея.
– Пошел ты… знаешь куда со своими идеями!
– Пока не знаю, будет толк от этого диска, или нет. Но новый поворот событий налицо.
– О чем это ты?
– Димон умер. Свою игру он до конца не довел, так? Завещал тебе сыграть за него.
– Нам завещал. Ты тоже в деле, если забыл.
– Хорошо, нам, – согласился Тога. – Любопытное кино. Появляется альтернативный вариант финала, Леха. Ты можешь сделать так, как планировал Димон, а можешь найти свое окончание истории.
– Свое окончание? – Я с открытым ртом уставился на Тогу.
– Именно. Вариант Димона: диверсионный рейд с последующим уничтожением цайт-машины в прошлом, до 4 декабря 1944 года. Так поступил бы Димон, и для этого ему была нужна Кис. Если мы найдем другой способ обезвредить нацистскую машину времени, это и будет другой финал. Смерть Димона развязала нам руки. Теперь Демиург – ты. Вот и давай думать, как быть.
– Я Демиург? – У меня вырвался истерический смешок. – А ты теперь кто?
– А я сисадмин Демиурга. Давай поковыряем эту программу. Кто его знает, может она подскажет нам новую сюжетную линию.
Глава четырнадцатая.
Выбор человеческий
Получены очки за комбинацию
Именно так я и представлял себе настоящий готический интерьер.
Огромный полутемный зал, отделанный темным дубом. За тяжелыми гардинами из пурпурного шелка – стрельчатые витражные окна от пола до потолка, но за ними тьма. Громадный камин, в котором бушует пламя. Пол в черно-белых шахматных квадратах. Внушительная коллекция холодного оружия на стенах и в резных пирамидах. Старинные рыцарские доспехи по углам. Резной стол величиной с футбольное поле, и вокруг него – кресла с высокими спинками, на спинках вырезаны замысловатые гербы. Я сижу в одном из них, в торце стола, а напротив меня – он. Его черная одежда сливается с полумраком зала, и я могу видеть только лицо. Освещенное горящими в шандалах на столе свечами, синевато-бледное, неподвижное, обрамленное спадающими на грудь белоснежными волосами. Он смотрит на меня, и его сизые губы кривятся в снисходительной улыбке.
– Что скажешь, Алекто? – говорит он.
– Мне нечего сказать. Что это за место?
– Цитадель. А если точнее – рыцарский зал цитадели. Здесь мои братья собираются для того, чтобы поговорить. Ты первый человек, кому было позволено попасть сюда. Даже высшие офицеры СС не имеют сюда доступа. Даже сам рейхсфюрер. Оцени наше расположение к тебе, живой Бог! Между прочим, открою тебе секрет – именно это место искал твой предшественник. И ты его ищешь. Считай, уже нашел. Транспортал находится здесь, неподалеку. Он теперь собственность Ордена.
– Ты так спокойно об этом говоришь?
– Тебе все равно до него не добраться. Твоя армия апокалитов не сможет победить нас. Не веришь – попробуй.
– Это и есть объект D65?
– Ты должен сам это знать. Ты же у нас Бог.
– Вздор, Шварцкопф. Никакой я не Бог.
– Конечно, нет. Просто наступили времена, когда людям нужны боги. Языческие божки, зримые и материальные. Идея Всемогущего Отца Небесного приказала долго жить в тот день, когда на Земле выросли первые ядерные грибы. У людей возник резонный вопрос: как же Бог допустил такое? Они перестали верить, Алекто. Вернее, стали искать других богов, тех, кто мог спасти их от реальности ядерного мира. Наступило время диктаторов, самозваных пророков, просто безумцев. Для кого-то живым Богом стал Адольф Гитлер. Для кого-то – пророк Ахозия. Сейчас есть те, кто верят в тебя. Слепо верят, заметь. Надеются, что ты сможешь изменить предначертание. Значит, ты бог. И нас это вполне устраивает.
– Ты можешь мне рассказать, что случилось 4 декабря 1944 года?
– Зачем тебе это знать? Это старая история, Алекто.
– Я хочу знать. И уверен, что ты в курсе тех событий.
– Хорошо. Для начала прочту тебе один фрагмент из Евангелия. – Шварцкопф раскрывает лежащую у него на коленях книгу. – От Матфея, глава 27, стих 19:
« Между тем, как сидел он на судейском месте, жена его послала ему сказать: не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него».
Помнишь этот эпизод?
– Нет, это просто невероятно!
– Что тебя так развеселило?
– Эсэсовец-вампир читает Евангелие. Такого даже после лошадиной дозы ЛСД не привидется.
– Мне нравится твое остроумие. Так ты помнишь этот фрагмент из Писания?
– Конечно. Жена прокуратора Пилата просит за Иисуса.
– Этот стих – ключ к природе событий последних девяноста трех лет. Ключ к победе Рейха и к торжеству арийской расы над недочеловеками. Ключ к нашему грядущему мировому господству, Алекто.
– Не понимаю, что ты несешь. Поясни, сделай милость.
– Скажи мне, Алекто, ты женат?
– Нет. А причем тут…
– Хорошо, но у тебя есть любимая женщина? Та, которую ты любишь всей душой, готов выполнить любую ее прихоть?
– Предположим. Что из того?
– Когда сильно любишь, воля женщины – закон для тебя. Вот и Понтий Пилат очень любил свою жену. Когда служанка жены Пилата принесла в преторию табличку с просьбой своей госпожи пощадить проповедника из Назарета, Пилат понял, что должен угодить супруге. Ему хотелось сделать ей приятное.
– И Пилат приговорил к смерти Варраву, одного из вожаков зелотов?
– Да. Ему не хотелось огорчать жену. Римский прокуратор даже не подозревал, что служанка фрау Пилат – наш агент с псевдонимом «Лукреция». И что табличку с просьбой помиловать Галилеянина писала вовсе не его жена. Вот так арийская мудрость изменила ход истории, мальчик. Варрава умер на кресте, возмущенные зелоты решили отомстить за него и подняли восстание, охватившее всю Иудею. Римляне подавили его с невероятной жестокостью. Иудейское племя было вырезано почти поголовно, уцелели единицы, которых продали в рабство в Сирию, Египет и Киликию. Храм Соломона был разрушен, свитки Закона уничтожены, Иерусалим разделил судьбу Карфагена. Пресловутый еврейский вопрос был решен еще в первом веке нашей эры.
– Постой, а как же христианство? Ведь ваша операция изменила бы весь ход истории на корню.
– Все очень просто. Наши агенты позаботились, чтобы история с Варравой была поскорее забыта. Уже через восемь лет после карательного похода римлян на Иудею наши эмиссары заботливо организовали в Сирии несколько христианских сект. Естественно, использовался оригинальный вариант Священной Истории.
– Лжешь, Шварцкопф. История изменилась не потому, что вы вмешались в события, изложенные в Евангелии. Все, что случилось – плод воображения человека из моего мира, случайно устроившего весь этот кошмар. Теперь этот человек мертв, и я сделаю все, чтобы остановить вас. Покончить с вашим гребаным Четвертым Рейхом, как покончили с Третьим в моем мире за тридцать семь лет до моего рождения.
– Остановить? Боюсь, это невозможно. История этого мира подходит к концу. Скоро армия Рейха разберется с американцами, и на всей земле утвердится арийский порядок. Мы – опора этого порядка, мальчик. Новое поколение, которое наследует землю. Раса настоящих сверхлюдей, о которых так много говорили создатели великой арийской идеи. Нас ничто не остановит. Нам не страшна радиация, мы невосприимчивы к болезням, умеем управлять сознанием. Мы –сила, которая создаст Пятый Рейх, империю настоящих арийцев.