– Грандиозные планы. Упыриный Рейх – это сильно. Но на кой ляд вам нужен я?
– А ты все еще не понял? Ты ведь не случайно попал в наш мир. Тебе было предназначено стать тем, кто ты есть сейчас. И это нас устраивает. Ты носитель здоровой сильной крови. Ты мог бы участвовать в создании новой расы, которая соединит в себе силу и способности нахттотеров и здоровье мира, который нам пока недоступен.
– Значит, вы вовсе не так совершенны, как ты пытаешься мне внушить, Шварцкопф, – говорю я со злорадством. – Есть у вас какой-то изъян, Ахилессова пята.
– Есть. Я и не скрываю этого. Светобоязнь – единственная наша проблема. Наш создатель, доктор Йонге, несколько… увлекся. Стремление к совершенству не всегда дает хорошие результаты. Если первое поколение нахттотеров более-менее адаптировалось к дневному свету, то потомки первых Рыцарей Ночи стали полностью ночными существами. На мой взгляд, это несколько неудобно. Хотя в Ордене не все со мной согласны.
– Я так и думал. А от меня вам что нужно?
– Ты не полноценный ариец, но твоя кровь вполне здорова. И расовый тип у тебя почти соответствует норме. Жаль, конечно, что ты не блондин, и глаза у тебя не голубые и не серые, но это не так важно. Ты мог бы произвести потомство от одной из наших сестер. И потом, чисто политический эффект – живой Бог апокалитов заключил союз крови с Рыцарями Ночи!
– Ага, собираешься превратить меня в быка-производителя. Или в лабораторную крысу. Поздно. Этот мир гибнет, Шварцкопф. Очень скоро люди вымрут, и вы лишитесь источника крови. Для вас это гибель.
– Химические кровезаменители решат проблему. Но давай поговорим о деле. Подходит время, когда ты должен выбрать. Либо ты спасаешь этот мир, принимая наши условия, присоединяешься к нам, либо ты наш враг, и мы тебя уничтожим. Я ведь знаю, о чем ты думаешь. Ты хочешь спасти эту девчонку, Кис.
– А если так, что дальше?
Ничего, – улыбается Шварцкопф. – Любовь подскажет тебе правильное решение. Как когда-то подсказала его Понтию Пилату…
– Леха, я сделал все, что мог. «Альтер Эго» раскрывается только на ноуте Димона. Но я не могу соединить его в локалку с большим компьютером – слишком разные операционные системы.
Тога выглядел очень расстроенным. Его можно понять: двое суток без роздыха возиться с компьютерами, что называется, до кровавых мальчиков в глазах, и в итоге – окончательный облом. А мне, честно сказать, было не до димоновской суперпрограммы. После того, как мне во сне снова явился Шварцкопф, я думал только о том, что делать дальше.
С момента смерти Димона прошло больше сорока восьми часов. Пошли третьи сутки с той минуты, когда я нежданно-негаданно стал живым Богом апокалитов. Кис я больше не видел, хотя мне очень хотелось ее увидеть, поговорить с ней. Но я понимал, что мне просто необходимо побыть одному, сосредоточиться, все хорошо продумать. Сейчас даже незначительная ошибка может привести к настоящей катастрофе.
Нацистские радиостанции больше не передавали праздничные реляции о победах на Американском континенте. Я добросовестно прослушал эмоциональную речь Адольфа Гитлера ? 5 – она была вполне в духе Адика ? 1. Параллельно мы слушали американские новости: янки сообщали, что наступление нацистов под Хеленой остановлено, части вермахта измотаны и понесли большие потери. У Солт-Лейк-Сити тоже наступило затишье. На юге дела у янки шли веселее: выдвинувшаяся из Аризоны бронемоторизованная группа «Чиппева» выбила японцев из Палм-Спрингс и теперь наступает на Барстоу, Помону и Сан-Бернардино. Понятно, что доверять и американским и нацистским пропагандистам было бы глупо. Но еще до этого я пообщался по радио с Мюрреем. Американец был, казалось, разочарован тем, что Димон умер, так и не раскрыв штатовской разведке своих секретов. Ясен пень, я не стал откровенничать и делиться тем, что узнал от покойного программера, просто сказал, что теперь придется менять весь первоначальный план.
– И что вы планируете делать? – осведомился у меня Мюррей.
– Посмотрю, можно ли использовать апокалитов в поисках машины Вальтрауба. Мне они кажутся очень боевыми ребятами. А еще у меня сотня солдат-клонов и полным-полно самого разного оружия. Сейчас я пытаюсь установить объект, на котором расположена цайт-машина. А потом попробуем с ним разобраться.
Я не врал Мюррею: объект 43-530, или Град Небесный, как его называли сами апокалиты, имел завидный арсенал. Когда Ермолай познакомил меня с полной описью стреляющего и взрывающегося имущества, у меня глаза от удивления округлились. Шесть тысяч единиц стрелкового оружия, от пистолетов до снайперских винтовок и пулеметов калибра 12,7-мм и к ним почти два миллиона патронов. Мины, гранаты, взрывчатка в ассортименте. Противотанковые ручные гранатометы и ручные огнеметы, пусковые установки ПТУР «Фальке», 80-мм безоткатные пушки, 75– и 105-мм полевые орудия, зенитные автоматы «Фирлинг-390», пусковые зенитные установки «Блаутзаугер», шесть колесных бронемашин «Даймлер», пять гусеничных бронетранспортеров, куча автомобилей и мотоциклов и даже два вертолета – правда, один неисправный. Словом, оружия и снаряжения на целую армию. Большая часть этого добра осталась еще с тех времен, когда объект принадлежал нацистам, кое-что апокалиты захватили трофеями у шуцманов ЛИСА. Армия Ермолая насчитывала шестьсот восемьдесят пять человек – все мужчины апокалитов, способные управляться с оружием и техникой. Плюс херувимчики. Я и не представлял, что имею под ружьем отлично вооруженный и приличный обученный полк. Короче, странствующий рыцарь Леха Осташов по милости Димона превратился в настоящего полковника.
– Действуйте, – благословил меня Мюррей во время второго радиосеанса. – И помните, что сейчас от вас зависит очень многое.
Этих слов я от него ждал. Но после разговора с Мюрреем я решил немного отдохнуть, прилег на часок – и пообщался с нахтмайстером Шварцкопфом. Теперь я думал только о том, что говорил мне во сне рыцарь-вампир.
– У тебя усталый вид, Лех, – сказал Тога. – Много куришь и совсем не спишь.
– Да ты тоже не цветешь, между прочим, – огрызнулся я, зажигая последнюю сигарету из пачки. – Морда зеленая, глаза красные. Вобщем, все твои усилия коту под хвост. Диск Димона нам никак не сгодится.
– Похоже на то, – вздохнул Тога. – Чаю хочешь?
– Наливай, – я откинулся на спинку дивана, закрыл глаза. – Слушай, Мейсон, а может просто скинуть американцам инфу про объект D65? Пусть шарахнут по нему водородной ракетой – и делов!
– Можно. – Тога помолчал. – Только мы с тобой навсегда останемся в этом мире. И ход истории переменить уже не удастся. Так все и останется, как есть.
– Верно. Вот чего бы я не хотел, так это прожить здесь остаток жизни. Есть идеи?
– Ни-ка-ких, – по слогам произнес Тога, подавая мне чашку с чаем. – Алину видел?
– Нет. Хочу поговорить с ней, но пока мне нечего ей сказать.
– Карагод все время при ней. Гляди, уведет.
– Не уведет. Алине сейчас не до Карагода. И не до меня. Лукошина жалко, хороший был мужик…. О, мать твою, что такое?
– Ты что?
– Да ничего, голова что-то кружится. Пожалуй, мне и впрямь надо покимарить минуток триста.
– Леха, я вижу, ты что-то недоговариваешь. В чем дело?
– Опять ко мне нахттотер во сне приходил. Знаешь, если честно, я боюсь спать. От этих тварей таким холодом веет, будто в могилу попадаешь.
– Чего они в тебя так вцепились? Хотят что-то?
– Хотят, проклятущие. Предлагают с их белокурыми Шнеевиттхен потрахаться, чтобы новую расу вывести.
– И ты отказался? – Тога присвистнул. – Непохоже на тебя, Лех. То, что Марика вампир, тебя не остановило. А тут новые незабываемые ощущения: йа, йа, Алекс, дас ист фантастиш!
– Издеваешься? Ты бы этих красоток увидел один раз, до конца жизни бы импотенцией страдал.
– Неужели уродливые такие?
– Красивые. Как сама смерть. И так же, как смерть, ничего, кроме ужаса не вызывают. Но ты прав – надо поспать. Болт на них, на этих нахттотеров.