Совершенно неожиданно для всех я приехал во время утреннего чая. Моя старая мать в ужасном волнении сбежала со ступенек террасы и бросилась мне навстречу. Обхватив мою шею руками, она задыхалась, плача от радости и покрывая мое лицо поцелуями. Она пыталась что-то говорить, но не могла произнести ни слова.
Дрожащими руками она вцепилась в ручки моего чемодана, чтобы нести его на террасу. Но я не позволил и понес сам. Мы засыпали друг друга вопросами, а я все оглядывался по сторонам. Но Ядгара не было видно.
— А где Ядгар, мама?
— Ах, и правда! Я сейчас его приведу. Твой сынок совсем большой мальчик стал, ходит в детсад. Спозаранку встает с постели и бежит туда. А я ковыляю за ним, спешу, боюсь, как бы не заблудился. А теперь вот Абдугани, когда идет в школу, провожает его… А днем заходит за ним… Я сбегаю за малышом…
— Не беспокойтесь, мама, я сам приведу Ядгара, — сказал я. Но старушка и слышать меня не хотела и вышла. Минут через десять она вернулась, с гордостью ведя за руку Ядгара. Он катил за собой игрушечный автобус. Увидев меня на террасе, мальчик без колебаний подбежал и кинулся ко мне. Я прижал его к груди и расцеловал. Через минуту Ядгар позабыл, что я только что приехал. Дождем посыпались его вопросы.
— Дада, что это?
— Пуговица, сыпок, пуговица.
— А почему на ней звезда?
— У военных пуговицы такие.
— А что такое военный?
— Красную Армию знаешь?
— Да, мы в садике играем в Красную Армию.
— В Красной Армии все носят такие пуговицы.
Мгновенно забыв о пуговицах, Ядгар уже думал о другом.
— Когда вы приехали?
— Сейчас.
— На чем приехали?
— На поезде. Знаешь поезд?
— А у Шарипа отец прилетел на аэроплане.
Матушка бранила Ядгара:
— Отстань, детка! Какой ты противный надоеда. Дай нам хоть немножко поговорить.
А мальчуган все продолжал:
— Дада! А знаете, дада, я умею петь.
— А ну, спой!
Он соскочил с моих колен и запел.
— Вот как я умею!
— Здорово, сынок, ишь ты какой стал ученый!
— Вы теперь не уедете?
— Нет, не уеду.
— Ну, так до свидания, я пойду в детский сад.
— Смотри хорошенько в оба! Иди только по тротуару, — напутствовала бабушка. — Смотри, как бы тебя не задавили.
Мы со старушкой сидели, разговаривали. Она рассказала мне и о Саадат.
— Очень привязалась к нам девушка, часто приходит, навещает. Не знаю, почему-то целых три дня ее не видно. Как калитка стукнет, я поглядываю в окно, поджидаю. Дай бог девушке счастья. Вот уж золотые руки! В минуту мне в доме наведет порядок и уйдет. На днях говорит: «Тетя, постирать вам белье?»— «Что ты, моя птичка? Будешь здорова — успеешь настираться». Не согласилась я. А уж как она любит Ядгара! Так и кружится около него мотыльком. Ядгар тоже к ней привык, как к родной. Не придет она, так он уже бежит к калитке, выглядывает, не идет ли?
О моем приезде знали уже многие. Кое-кто видел меня, когда я подходил к дому. И сразу же по махалле разнеслась молва обо мне.
Не прошло и часу, и дом наполнился родственниками. Но я все посматривал на дверь. Мои глаза с нетерпением искали среди входящих… Ну, что там скрывать? Я ждал Саадат.
С одной стороны, пытался убедить себя, что я даже рад, что она не идет. Вы спросите, почему? Какое же может быть свидание в присутствии стольких родных? Легкая улыбка, быстрый обмен взглядами, вопросы о здоровье — и… все…
Так я и провел день — встречал и провожал гостей.
Адбугани был уже большой мальчик, он учился в пятом классе. Я поманил его в сторонку и потихоньку от гостей и матери спросил:
— Ты сказал тете Саадат, что я приехал?
— А как же? Когда вы сидели с гостями. Матушка заставила меня сбегать к Саадат. Я уже ходил.
— Саадат дома была?
— Нет, в школе. Я видел тетю.
— А дядя?
— Он на работе.
Не успели мы с Абдугани посекретничать, а уже на пороге калитки возникла с корзинкой на голове, запыхавшаяся, вспотевшая от быстрой ходьбы тетка.
— Ах, родненький мой! Ах, красавчик ты мой! — заголосила она еще издали.
Обняла она меря крепко и поцеловала в лоб. Тетушка задала мне тысячу вопросов. С важностью я снисходительно давал короткие ответы и все поджидал, что она заговорит о Саадат или хоть упомянет ее имя.
Тут меня позвали. Извинившись, я оставил гостей и вышел к калитке. Оказывается, пришли друзья детства — Абид, Мансур, Юлдаш из нашей махалли. Абид потащил всю компанию к себе домой. Было шумно и весело. Абид, подшучивая надо мной, заговорил о Саадат. Я был поражен. Должно быть, о нашей любви разболтала тетка. Вечно она суется со своей придурковатой откровенностью. К тому же Абид, оказывается, был директором педтехникума, где училась Саадат. Конечно, он мог о ней разузнать стороной.