Впрочем, сумасшедшим Пафнутий не был, и Лавр утверждал это с определенностью.
— Его отравили и сильно напугали, — уверял волоколамский инок. — Может быть, это сделала женщина, похожая на Гликерию.
— А может, сама Гликерия? — предположил Харузин, которому таинственная незнакомка тоже не нравилась.
Лавр медленно покачал головой.
— Нет, здесь что-то совсем другое… Кабы знать!
Но пока они размышляли над этой неразрешимой загадкой, случилось одно важное событие, которое полностью переменило отношение друзей к происходящему.
Нашелся Вихторин.
Григория Вихторина — точнее, его бренное тело — обнаружил ключарь маленькой церковки, расположенной посреди кладбища. Нашелся пропавший по случайности — в темноте орали кошки, и ключарь вышел отогнать их. Шагая с фонарем, споткнулся о какую-то кочку. Ключарь, человек старый и опытный, много лет обитал при церковке и знал там все кочки и выбоины, отчего мог перемещаться в своих владениях с закрытыми глазами.
Кочка была новая.
Ключарь остановился, поставил фонарь и начал ощупывать землю руками. Днем он, может быть, и не заметил бы этого холмика, а вот ночью — поди ты! — споткнулся и сразу обнаружил его.
В неверном свете фонаря открылся тонкий слой земли, набросанный кое-как поверх мертвого тела…
Ключарь, помолившись, побежал скорее в дом, оделся и направился к Колупаеву.
Приказной дьяк хоть и спал, но на тревожный стук в ставни пробудился и даже с охотой вышел на крыльцо. Щурясь, уставился на фигуру с прыгающим фонарем в руке.
— Чего тебе, дед? — вопросил Колупаев.
— С кладбища я, — задыхаясь, вымолвил старик. — Покойник там, значит…
— На кладбище — а-ах! — много покойников, — зевнул Назар.
— Этот покойник совсем новый и незаконный, — сказал ключарь. — Лежит себе под стеной, землицей забросан… Без гроба и креста. Убиенный труп, я так полагаю, Назарушка.
«Назарушка» еще раз зевнул во всю свою необъятную пасть, преграждая доступ в нее нечистой силе мелким крестным знамением, после чего молвил:
— Жди, сейчас выйду.
И ушел в дом одеваться как следует.
Ожидать наступления рассвета Назар не захотел. Во-первых, как бы злоумышленники не пришли перепрятывать труп. А во-вторых, ночи короткие — солнце в любом случае скоро поднимется.
Шагая за семенящим стариком, Колупаев сердито раздумывал: кто бы мог оказаться этот нежданный покойник?
Сбылись его наихудшие ожидания. Освобожденные от земли, показались сперва нос, потом подбородок, высунутый и распухший язык… Лицо было попорчено от лежания в земле, но не узнать погибшего было невозможно: Григорий Вихторин!
Старик топтался за спиной Колупаева, вытягивал тонкую жилистую шею, бормотал молитвы, ужасался и вскрикивал, но помогать приказному дьяку не спешил. Колупаев не взял с собой стрельцов, все делал один. Он спешил. К тому же, хотел все увидеть собственными глазами, во всех подробностях.
Вихторина удушили тонкой бечевой. Подобрались сзади, набросили ее и затянули. Нападение было совершенно неожиданным, Григорий не оборонялся. Ни синяков, ни ссадин, ни других следов драки на теле не обнаружилось.
Сидя на корточках над трупом, Колупаев задрал голову к ключарю.
— Вот ведь беда… Давай-ка мы его в церковь снесем. Есть у тебя там гроб?
— Всегда у паперти стоит, — закивал старик. — Чьей-нибудь милостью куплен и стоит… На погребение бедных.
— Тащи сюда, — распорядился Колупаев.
Старик потоптался на месте.
— Так это… — выговорил он. — Тяжелый он…
Колупаев стал, могучий, несокрушимый — не человек, а гора нерукотворенная.
— Ладно, сам принесу. Открывай церковь.
Скоро бедный Вихторин, уложенный в гроб, пахнущий разрытой землей и тленом, находился уже в церкви. По углам гроба зажгли свечки, ключарь нашел ладан и раздул угли в кадильнице.
Колупаев еще раз внимательно осмотрел погибшего, крякнул и сказал:
— Останься, почитай псалтирь, а я пойду к Андрею Вихторину. Скажу, что отец его нашелся.
Скоро не только безутешный Андрей, но и половина Новгорода знали, какая злая участь постигла Григория Вихторина. Узнали об этом и в доме Флора с Лавром.
Лавр ушел молиться в церковь при теле. Погребение назначили на тот же день, потому что мертвец пролежал в земле долго и начал смердеть, как четверодневный Лазарь.
Но только в отличие от Лазаря воскреснуть он сейчас не мог, и встреча Вихторина с его опечаленным, заплаканным отпрыском откладывалась на неопределенное время — сколько отпущено жить самому Андрею.