– Блять, – ругаюсь я, задыхаясь. Кладу запястья поверх глаз, восстанавливая дыхание. Чувствую слабость и блаженство одновременно. Сажусь и смотрю на Грейсона, который стоит на коленях на кровати, наблюдая за мной. Небольшая улыбочка растягивается по его губам, пока он осматривает меня, его глаза полны удовлетворения.
– Кто–то выглядит самодовольным, – сообщаю я, усмехнувшись.
– Кто–то не закончил с тобой…пока, – говорит он, забираясь на меня. – Даже близко.
Я улыбаюсь.
– Я и не ожидала меньшего.
Он по–волчьи улыбается мне.
– Презерватив? – спрашиваю я.
Его глаза расширяются, и он кивает, наклоняясь вниз, чтобы вытащить один из своего кошелька. Похоже, кто–то надеялся.
– Почти забыл, – говорит он. – Я никогда не был ни с кем без презерватива раньше.
– Хорошо, – бормочу я, нервно сглатывая.
Он открывает пакетик и скользит презервативом по своей длине, а потом интимно прикасается ко мне своим пальцем. Я влажная насквозь.
– Хммммм, – стонет он, наклоняясь ко мне, и скользит в меня, целуя мои губы одновременно с этим. Я морщусь от боли, когда он входит в меня, не так плохо, как я ожидала, но все же больно.
Он внезапно замирает.
– Ты девственница? – шепчет он, выглядя обескураженно. Его голос звучит так, будто ему больно физически, а глаза расширяются, когда он отстраняется и смотрит на меня выражением, которое я могу описать только, как шок. Он отодвигается от меня.
Я сглатываю, тянусь за одеялом, чтобы прикрыть свое тело.
– Это проблема? – спрашиваю слабым голом.
Он проводит пальцами по волосам, хватает свою одежду и одевается в тишине.
А потом он уходит, не оглядываясь назад.
Глава 8
Я не сажусь на свое обычное место для ланча под деревом. Я прогуливаю свою следующую пару и иду домой на ланч вместо этого. Грейсон звонил и писал мне безостановочно после «инцидента», как я называю это, но я не хочу разговаривать с ним. Прошло два дня. Понятия не имею, почему он повел себя так, – ушел, не сказав и слова. Полагаю, я совсем его не знала. Я избегала его умоляющего взгляда на занятиях сегодня, и даже когда он сел рядом со мной, я игнорировала его, как только могла. Я была первой, кто покинул аудиторию, уходя так быстро, как позволяли мои ноги. И именно поэтому вам не стоит начинать что–то с тем, кого видите каждый день. Становится неловко, и честно говоря, больно смотреть на него.
Открываю замок на двери, когда слышу его.
– Пэрис… – говорит он, звуча неуверенно и немного нерешительно.
Я не поворачиваюсь.
– Что?
– Мы можем поговорить? – просит он. – Пожалуйста?
– О чем мы можем разговаривать? О твоем очевидном отвращении к девственницам? – говорю сухо. Убираю ключ в сумочку и открываю входную дверь. Закрываю ее за собой, не ощущая вины совсем, но он вставляет свою ногу внутрь, прежде чем дверь успевает закрыться. Я вздыхаю и, наконец–то, поворачиваюсь к нему. Он выглядит устало: волосы спутаны, будто он проводил по ним пальцами снова и снова.
– Прости за то, что произошло той ночью, – говорит он, выдыхая. – Просто это… – он замолкает, и я приподнимаю бровь в ожидании. Мне, на самом деле, интересно, что он скажет, какую причину он придумает. Я хочу знать, что происходит в его голове. Кажется, он хочет сказать что–то, но потом качает головой, будто очищая ее. – Я понятия не имел, что ты была девственницей.
– Поэтому ты решил бросить меня и сбежать?
– Я не сбегал, – говорит он, уставившись в пол.
Я фыркаю.
– Там осталась дыра в стене, размером с Грейсона.
– Пэрис, – шепчет он, его голос напряженный.
– Не беспокойся. Это не проблема вовсе, – говорю небрежно, разглядывая свои ногти.
– В смысле? – спрашивает он, нахмурив брови.
– Нас больше нет, – отвечаю я, пожимая плечами.
Он открывает рот, а потом захлопывает его. Мышца подрагивает на его челюсти.
– Мне жаль, Пэрис.
– Как и мне, – отвечаю мгновенно. Я наблюдаю за тем, как он вздрагивает от моих слов, но не получаю никакого удовлетворения от этого. Я хочу отвернуться и спрятаться от него, настолько смущена тем, что произошло между нами.