В лагере нас встретили молчанием. Женщины, старики, дети, не веря, смотрели на тележку полную продуктов и не решались к ней подойти. Честно… внутри комок от жалости, ну не должны дети голодать, я, стараясь, чтобы никто не видел моих полных слез глаз, сказала людям.
‒ Ну чего стоите, разбираем продукты мальчишке еще назад в город ехать.
Только тогда женщины всполошились и стали разбирать покупки, относя все к длинному столу под кособоким навесом.
Я не стала им мешать, не готовы еще люди к моему близкому присутствию в их жизни, тяжело вздохнула. Повертела в руках сковородку и не отдала ее. Сама сейчас лепешки жарить буду или многослойник по-быстрому сделаю, вкусно и сытно. Не хочу я их благородную еду и кивнула себе.
Гарий вынес из кибитки стол. Быструю Люсину, которая из всех детей была самой бесстрашной и все время крутилась рядом со мной, отправила за чашкой с водой. Она на удивление быстро принесла не только воду, но и нехитрую посуду. Нож, поварешку, грубо вырезанную из дерева, пару мисок и плоских деревяшек. Сама же я порылась в тряпках, там я видела куски материи, мягкой и приятной на ощупь. Решила, что она пойдет на трусы, а то в панталонах неудобно, даже с завязками штанины поднимаются кверху и мешаются. А еще можно кусочек на тряпочку оторвать.
Через полчаса, стол был чистым, в деревянной чашке отстаивалось тесто, а я шинковала капусту, резала морковь и лук. Привычная работа успокаивала. Гарий словно помолодевший командовал взрослыми мальчишками. Мне сложили очаг из камней, в нем уже весело потрескивал костер. Что интересно тут пользовались не дровами, а горюч-камнями, уголь по-простому. Правда, горел он долго и еще столько же держал жар.
На железной треноге в моей сковородочке уже разогревалось масло, сначала обжарю начинку для многослойника. Самая простая капустная начинка. Можно делать любую, вот что есть в холодильнике, то и кидать. Картошка осталась жаренная туда ее, салат какой недоеден опять туда же, все дело вкуса, кому что нравится. Уж не знаю, как это блюдо по-настоящему называют, я его как-то в интернете нашла и мне оно понравилось.
Частенько оставались кусочки теста от готовки и выкинуть жаль и лишнее, а для многослойника много не надо. На сковороде обжарила лук, морковь, туда же капусту, потушила до мягкости, хорошо посолила. Смешно, но мой дар все проверял, давая мне знания, когда лучше кидать, степень готовности и сколько солить, делая готовку даже увлекательной.
Тушеную капусту я выложила в миску. Простое тесто из воды, соли, муки, я месила не слишком туго, пока тушила начинку, тесто отстоялось, поделила на кусочки. Каждый кусочек я раскатывала под размер сковородки, а потом стала жарить свою первую в этом мире еду.
На разогретую сковородку положила лепешку, она должна быть тонкой как на пельмени, сверху тонкий слой капусты, сверху еще одну лепешку. Чуть обжарила до розовых пятнышек и перевернула на другую сторону. Пока низ обжаривался, наверх положила еще один слой капусты и накрыла еще одной лепешкой, подождала, пока низ подрумянится и опять перевернула. На обжаренную лепёшку выложила еще один слой капусты и опять накрыла сырой лепешкой. И таким способом переворачивая проделываем еще несколько раз, дома я делала пока не кончиться тесто. Лепешки жарятся и становятся твердыми, не давая всей кострукции развалиться.
Я сделала на шесть лепешек, после последнего, переворота, прикрыла сковородку плоской дощечкой и подержала несколько минуток. Потом выложила на широкое железное блюдо, попрыскала сверху горячего многослойника водичкой и прикрыла глубокой чашей, это чтобы твердые от обжарки лепешки стали мягкими. Пахло одуряюще вкусно, у меня даже желудок ворчливо со мной согласился. Я поняла, что сегодня нормально и не ела.
Когда закончила с готовкой, поняла, что все на меня смотрят. Взрослые украдкой, дети чуть в отдалении, боясь подойти ближе. Гарий сидел на деревянном настиле опять укутавшись одеялом и дремал. Шена с ним рядом перебирала большой ком шерсти иногда тоже поглядывая на меня. В небе зажглись первые звезды. Я вдруг поняла, что уже смеркается, и становится холоднее. Зато пахнет то, как свежо, воздух такой вкусный, что ела бы его ложками, словно стираное белье после мороза с вкраплением древесного дыма. Красота.
Когда я подняла глубокую миску, посмотреть на мое творение хотели многие, я прямо чувствовала, как вокруг витает любопытство. Мне кажется, если бы была ночь, то ползли бы по-пластунски, чтобы подглядеть. Эка невидаль сама высокородная руки едой замарала. Им даже своя еда была не так интересна. Я отрезала кусок, тесто пропиталось юшкой от капусты и было мягким, положила себе на деревяшку, они я так понимаю, заменяли моим людям тарелки. Остальную многослойку порезала на кусочки и подозвала Люсину.
‒ Возьми отнеси к детям, поешьте, ‒ сказала я сверкающей глазенками девочке. Она понеслась к толпе ребятишек, которые ее тут же окружили. Не было драки или криков. Они делили все от мелких к взрослым. Мало, конечно, но думаю, им еще предстоит ужин.
‒ Как в древние времена, ‒ услышала я вдруг мужской голос, ‒ даже вздрогнула. Недалеко опершись на кибитку, стоял служитель небесного и улыбался. Я с тоской посмотрела на свой кусок многослойки и вздохнула, ну чего бы тебе не прийти через часик.
‒ Гарий принеси служителю стул, ‒ я все же решила быть гостеприимной, старик вздрогнул и открыл подслеповатые глаза. Нужно найти кого помоложе для таких дел, подумалось мне. Шена тоже встала, бросив свою шерсть, и понеслась к общему столу, прихватив из кибитки небольшой чайничек. Когда мы со служителем устроились за столиком недалеко от костра, который давал ощутимое тепло. Шена принесла пахнущий травами горячий напиток и поклонившись поставила на стол чайничек и пару кружек. Красивая посуда, тонкий фарфор, расписанный золотистыми узорами. И где она это прячет, удивилась я хотя, может это все, что осталось. Свой кусок я порезала на две части и один, естественно, положила служителю.
‒ Говорят ваша прапрапрабабушка прекрасно готовила, ‒ отпил из чашки чай служитель и аккуратно укусил многослойку, прикрывая глаза, чтобы насладиться вкусом, ‒ ей помогал в этом дар, ‒ служитель открыл глаза и внимательно посмотрел на меня. Я чуть не хмыкнула, что там такого необычного, еда как еда, но не осталась в стороне и тоже стала есть. Неплохо, но тут же подумалось, что можно было, сюда мясо добавить, что-то я забыла.
Сначала мясо обжариваешь, потом все стальное крошишь, а лучше фарш, хотя, где ж его взять, фарш. Х-м-м, а чего я расстраиваюсь, завтра сделаю с мясом, кивнула сама себе, тесто-то осталось. Шена принесла на подносе еду высокородных, опять острые соусы в мелких тарелочках с нарезкой мяса, поклонилась и задом отошла к столам, где готовили еду женщины. Мы остались со служителем одни. Пару минут просто пили чай, ели слойку:
‒ Кто ты дитя? ‒ спросил вдруг служитель и прищурившись посмотрел серьезным взглядом. ‒ Откуда ты?
Я испугалась. Дар тут же вырвался из груди и как пес стал рыскать в округе в поисках обидчика. Еле удержала его от того, чтобы он не вонзился в служителя, карая за мой испуг.
‒ Неплохо, ‒ мужчина даже глазом не моргнул, ‒ ты уже можешь его сдерживать, весьма похвально, у настоящей Анодеи с этим были проблемы. Так кто ты, человек, дракон, может эльф, в нашем старом мире было много рас.
‒ Человек, ‒ сказала я, напряженно следя за служителем.
‒ Не переживай я не враг тебе, ‒ улыбнулся мне мужчина, ‒ помогу чем смогу.
‒ А разве вы не должны меня уничтожить, я же вселилась в чужое тело.
Служитель хмыкнул, не спеша, пережевал кусочек слойки и откинулся на спинку кособокого стула, отчего тот жалобно скрипнул.
‒ Я как служитель Небесного, ‒ мужчина тронул на груди неприметную деревяшку на тонком жгуте, ‒ вижу души, а твоя душа прекрасна. Несмотря на то, что ты была человеком, ты сильнее многих потомков драконов, которых я знаю. Не бойся, твоя тайна останется тайной. Я пришёл проверить, справишься ли ты с сильным даром. Ты последняя из рода, и вся сила дракона в тебе одной.